Сгущаясь, сумерки окутывали дом
Каким-то старомодным покрывалом.
И горечь одиночества вдвоём
Мне виделась в большом и даже в малом.
Хотелось убежать. Но от себя
Укрыться никому не удавалось.
Об этом самом, искренне скорбя,
Собака выла… Или мне казалось?
Дыханье затаив и глядя в ночь,
Чего ждала я, и сама не знала.
Во мне росло желание помочь,
Оно собою мир весь заслоняло.
А пёс почуял это и сильней
Взывал о помощи в пустой квартире.
Ах, боже, я кричала – чей ты, чей?
Ища ответы в призрачном эфире.
Где твой хозяин, жив ли он, здоров?
Надеюсь, брошен ты не ради шутки?
Призвать пытаясь в помощь докторов,
Дежурю у дверей вторые сутки.
Пёс там скулит, прижавшись у дверей,
Я здесь реву на лестничной площадке.
Смогу ли отыскать души родней,
Живой оставшись в этой лихорадке.
Слабея и слабея с каждым днём,
Забытый, но не сгинувший во мраке,
Голодный пёс нам возвещал о том,
Чтоб люди стали лучше, чем собаки.