я писала про муки, про то, как по ним ходила,
увязая в трёхмерности липких и лживых сот,
а весна распускалась молочным цветком кизила,
разливая ручьями свой терпкий и сладкий сок.
я писала про грусть, про сердца чужаков и осень,
про кинжалы и пули, мертвелость и тонкость вен,
а весне всё равно, кто кого там распял и бросил –
у неё в крови жажда неведомых перемен.
я писала о боли, о тьме ледяных бессонниц,
о молчании камня и диких, пустых холмах,
а весна напевала беспечно о юной Сольвейг,
согревая лучами мех палевых россомах.
я писала упорно, но буквы не поддавались,
не смогла я их выстроить в ровный, красивый ряд,
а весна танцевала среди вековых развалин
на осколках разбитого вдребезги декабря.