Уставал человек,
приспособил он лошадь:
лошадиные силы
оседлал человек.
Он не понял, что этим
совершает оплошность –
не нужна стала лошадь,
её медленный бег.
Надоело гиганту
свои руки мозолить,
поделился с железом
серым он веществом.
Вновь не понял, несчастный,
что железу позволил,
хоть немного, но всё же,
стать живым существом.
Не нужны стали люди,
те, чьи руки шершавы.
Из столиц их изгнали
прочь с гудком заводским.
Год от года мельчали
и зверели державы,
от обжорства давясь
свежим мясом людским.
Дальше больше… Замыслил
интегралом убогим
заменить всё на свете,
сластолюб, лежебок.
Плод запретный вкусил он,
возомнил себя богом,
создал мир, но в миру том
цифровой правил бог.