У неё счастливая душа,
Ей никто не должен ни гроша.
И она, от жизни взяв сполна,
Никому ни жеста не должна.
Неприметно ходит средь людей,
Как седой сутулый воробей.
Будит в ней заманчивый восторг
Лист со стопкой гениальных строк.
И строка сквозь жизнь, как по камням,
Меж плитой и стиркой, и уборкой.
Месяцами не звонит ей сам
Аполлон, закрыв окошко шторкой.
Но дрожит в волнении рука,
На клочке записывая слово,
Жжёт глагол, предлог продрог слегка,
Как крючок, ловя за словом слово.
А потом, как эхо тишины,
Долетит и в прошлое и в после:
«Больше смерти не хочу войны,
Больше счастья, чтобы был ты возле
Я хочу. И не терять родных.
Господи, от просьб, конечно, жарко!»
И махнул рукою и затих
Аполлон: «Ну что возьмёшь, кухарка!»
Молит о прощеньи за грехи,
Музы призовут, не отзовётся.
Вырывает за душу стихи,
Как ведро верёвкой из колодца.