Помню, мать, покойница, любила
наблюдать за птицами в окно,
кинув им в кормушку всё, что было:
хлеб, овсянку, семечки, пшено.
…Ту кормушку сделал я когда-то,
обновил недавно и, как мать,
стал в окно за братией крылатой
зимами нет-нет, да наблюдать.
Прилетают парами синицы,
воробьи, красавцы-снегири,
дятел, сойка, – в общем, наши птицы,
те, кому привычны январи.
Что скажу, порядок в птичьем царстве,
хоть бывают стычки иногда –
из-за места, за простые яства –
мимолётно как-то, без вреда.
Воробьи, конечно, понахальней,
сядут и клюют, клюют, клюют,
словно кузнецЫ по наковальне,
клювиками остренькими бьют.
И пока они не наедятся,
не уступят места никому.
Кошку лишь соседскую боятся,
эдакую рыжую чуму.
Но боятся как-то всё ж не слишком:
с семечком взлетев без суетни,
дразнятся оттуда, как мальчишки,
вот, мол, я - попробуй догони.
Когти – в ствол! Почти уже достала!..
Те же, смачно сплюнув шелуху,
мимо кровожадного оскала,
от греха, умчатся под стреху.
…Птичья жизнь и наша – мало сходства,
но чуть глубже проникает взор:
там и там – вселенское сиротство,
голод, смерть, естественный отбор.