Охотоведам Кировской школы посвящается
Скоро, скоро
по царствию снежному
Без каких-либо лишних затей
Глухари краснобровые, прежние
Закричат о кончине своей.
Мною Пан
до пронзительной полночи
По болотам начнет ворожить,
И за мною,
убийцей беспомощным,
Будет серая стая кружить.
И, лаская стволы окаянные,
У костра безусловно царя,
Я дождусь
до рассвета стеклянного
И отвечу на зов глухаря.
Будет мушка
не видеть отчаянно,
Но избранница рухнет под ель.
Все мы Каины, Каины, Каины –
Оттого и бессмертен Авель.
Да и был ли он? Господи, тайнами
Ты обрел возвышенье свое,
Заключив себя
в небыль печальную,
Обозначив ее – бытие.
Чьими силами, кровью и нервами
Орошался раскопанный прах?
И последняя смерть,
как и первая,
Это жизнь, но на новых кругах
Он намеренно сделал нас татями!
Лишь бы разум не ведал границ.
Совесть –
дама под бальными платьями,
А не в рубище злых власяниц.
Но не стану,
не стану ответственным
В преждевременно
странной Зиме…
Ведь последней убитой –
Быть девственной,
Как Земле, неродившей Земле.
Пусть же сердце
дрожит неприкаянно,
Опуская невинную в мох.
Все мы Каины, Каины, Каины…
Ну а Авель, мне кажется, Бог.
Оперение – то же распятие
У целующих крест глухарей.
Вам, забывшие меру, – проклятие
Егерей, егерей, егерей!
А пока по дороге потерянной,
Возвратясь к своему зимовью,
Я услышу, как хлопают перьями
Отстоявшие ныне зарю…