Пьянящий дым не грустный, не веселый
Плывет по небу в копоть смертной ночи,
Плетет и стелет тусклые узоры -
Жизнь в общем стала вновь на днях короче;
А у меня в кармане херувимы,
И Бог усталый где-то за плечами;
А впереди апрель какой-то длинный,
Придуманный небесными торчками;
И кажется, рождается с рассветом
Какое-то к закату притяженье;
Еще апрель, а я грущу по лету,
Но не тепла ищу, а охлажденья…
Бурлящий зной на сердце – тягость, тяжесть…
Как-будто дым пьянящий смертной ночи.
Мне нужно проще, я же – сложно сложен;
Ищу весны длинней, а жизнь – короче.
Пьянящий стон не грустный, не веселый
Плывет по нёбу в ропот страстной неги;
Мне кажется, я Грей чужой Ассоли
И для любых Татьян чужой Онегин.
Но у меня в карманах херувимы
И Бог усталый где-то за плечами;
И эта тяжесть трепетного хлама
Болит во мне апрельскими ночами.