Философский Детектив
по мотивам моей Поэмы
«7 апреля 1914 года в Санкт-Петербурге
на улице Гороховой в доме номер два»
Глава 39
Цыганку никто не перебивал, а она говорила, говорила и говорила...
Вдруг, опомнившись, что всё это превратилось в бесконечный занудный монолог, Хассандра обратилась к штабс-ротмистру Берёзину.
- А что это ты, ротмистр, молчишь?
- Так Вы же, госпожа Хассандра, слова не даёте вставить! К тому же у меня рука не железная, столько писать, так и все чернила можно извести...
- Ну что, ротмистр, поплакался?
- Да как Вы... Извините меня, госпожа Хассандра!
- То-то же, на первый раз прощаю!
- Премного благодарствую...
- Довольно, некогда нам кашу по тарелке разводить, продолжаю!
- Это о Нимцовиче?
- О нём самом, ротмистр!
- А что о нём говорить-то, госпожа Хассандра, опыта игры в Международных турнирах не имеет! А в регламенте указано, что в этом турнире каждый из участников, хоть раз, но занимал первое место, а он – нет... Постойте-постойте... Я начинаю догадываться... Так за Нимцовичем и надо в первую очередь присматривать!
- Вот видишь, ротмистр, а говорил, что о нём и говорить нечего?
- Госпожа Хассандра, ведь Вы видите будущее, так к чему устраивать весь это спектакль с сообщением о каждом игроке? Скажите прямо, Нимцович – шпион?
- Вот ты, ротмистр, это и будешь выяснять, я у тебя твой хлеб отбирать не буду!
И прекрати паясничать! Мол, «к чему устраивать весь это спектакль»?
- Виноват, госпожа Хассандра! И всё же...
- А то же! Работать надо, ротмистр! Вот сиди и пиши, это всё тебе самому и пригодится, когда из твоего Министерства прибудет Дознаватель и станет требовать, чтобы ты обосновал каждое слово в твоём сегодня ответе на телеграмму, вот ты и покажешь ему сообщение о каждом участнике, глядишь, и тебя не лишат ни должности, ни звания!
- Виноват, госпожа Хассандра! Я об этом даже и не подумал! Храни Вас...
- Остановись, ротмистр, некогда! Скажу о Нимцовиче, чтоб ты правильно воспринимал эту фигуру.
Да, он действительно не имеет опыта игры в Международных турнирах, а в этом займёт только восьмое место, да и вообще он никогда не станет Чемпионом Мира, как это в будущем сделают и Капабланка, и Алёхин.
Но значимость Нимцовича в шахматах, не ниже ни одного Чемпиона Мира, ни прошлого, ни настоящего, ни будущих, если не выше!
Это только организаторам турнира мерещится, что они пригласили Нимцовича, чтобы померить с Алехиным, а на самом деле всё иначе! Неведомые им силы Небесные ими руководят и движут их мыслями, и выдают им эти мысли за свои!
Никольская, до сих пор молчавшая, не выдержала.
- Госпожа Хассандра, но ведь в шахматах, как и в жизни, бОльшую знАчимость имеют только те, кто занимают первые места, кто становятся Королями...
- Это глубочайшее людское заблуждения! То, что ты сейчас перечислила – сиюминутный туман, ветер истории его легко развеет и потомки не увидят даже Королей, не вспомнят их, а будут помнить только знАчимые фигуры, которых современники даже не замечали!
- Да разве такое возможно?
- Ещё как возможно!
- Госпожа Хассандра, будьте любезны, удовлетворите моё женское любопытство, приведите хотя бы один пример, но не из шахмат, а из нашей жизни!
- Уговорила, приведу, только очень коротко. Ты театр посещаешь?
- Дороговато, но стараюсь, очень люблю спектакли!
- И спектакли Мольера?
- Конечно!
- И можешь вспомнить точно название хотя бы одного из этих спектаклей?
- Легко! «Скупой», «Проделки Скопена», «Мещанин во дворянстве»...
- Довольно!
- А также легко ты вспомнишь точно имя Короля, во времена правления которого он сочинял свои пьесы и ставил свои спектакли?
- Это было в 17 веке, во Франции, там правил, наверно, Людовик?
- А какой именно Людовик, ведь их было много?
- Госпожа Хассандра, я точно не помню!
- Вот и получается, Короля, при котором падали ниц современники Мольера ты не помнишь, а Мольера, спектакли которого современники освистывали, а хоронить вообще не пришли, если не считать вдовы Мольера и двух его собутыльников, ты помнишь и безошибочно!
- Я не виновата, госпожа Хассандра!
- А я тебя и не виню! Тобой управляют Небесные законы, противиться не в силах им не один смертный; вот в соответствии с этими законными, для тебя, живущей всего лишь через двести пятьдесят лет после жизни Мольера, названия его спектаклей, более знАчимы, нежели имя Короля, во времена которого Мольер сочинял эти спектакли!
- Это Вы к чему, госпожа Хассандра?
- А это к тому, глупышка, что ты просила привести пример из жизни, когда Король менее знАчим чем его подчинённый в глазах последующих поколений.
Доходит?
- Вроде, доходит...
- А теперь представь, что пройдёт не 200 лет, а две тысячи лет, тогда и вовсе забудут имя этого Короля, а имя Мольера помнить будут!
- Да разве так бывает?
- Но ты же помнишь басню «Лиса и виноград»?
- Как же не помнить? Его не так уж и давно написал Крылов...
- Не написал, а перевёл! И спасибо ему за это! Отличный литературный перевод!
- А кто же её написал?
- А написал басню «Лиса и виноград», «Ворона и сыр», «Волк и ягнёнок» и ещё более восьми сотен басен древнегреческий раб ЭзОп!
Эти басни за пару тысяч лет переведены на многие языки народов Мира; их знают, а вот даже имя Царя, правящего во времена, когда раб Эзоп сочинял эти басни, никто и не помнит, разве дотошные историки!
У поручика Стругова от всего услышанного закружилась голова, он чуть не рухнул на пол посреди кабинета, но цыганка так на него взглянула, что Афанасий Фёдорович, мгновенно пришёл в себя и вытянулся по стойке смирно.
- Виноват-с, госпожа Хассандра! Больше не повториться!
- Надеюсь, поручик... Ну что, Никольская, я удовлетворила твоё любопытство?
- О, госпожа Хассандра, ещё как! Так и Нимцович знАчимее шахматных Королей? Он как и Мольер сочиняет пьесы?
- Нет, господин Нимцович пишет книги, его книга «Моя система», а не книги сочинённые, шахматными Королями, будет настольной книгой многих будущих Чемпионов Мира по шахматам!
- И что же в книге Нимцовича особенного?
- Вечные вопросы Человечества, вот что в его книге!
Можно изложить в книге множество эффективных вариантов, но со временем найдутся контр-варианты, ещё более эффективные.
Можно обучить новейшей тактики и стратегии, но со временем найдётся более современная тактика и стратегия.
Можно многому обучить, но всё со временем морально устареет.
Ничего такого в книге Нимцовича «Моя система» нет!
В этой книге изложены вечные философские проблемы быта Человека, ведь в шахматы играют люди...
- Госпожа Хассандра, а можно подробнее?
- Подробнее, это то же, что я сейчас начну по полочкам раскладывать стихи Фасилисы, весь аромат от её строк, вся поэзия испарится...
Скажу общими словами, Нимцович в своей книге учит радоваться жизни, как бы плохо тебе в ней не приходилось, он учит Читателя великому Человеческому искусству – оптимизму!
Например, он говорит, что проходная Пешка противника для вас, большая неприятность, но и в этой неприятности вы можете найти для себя светлые стороны! Присмотритесь к этой Пешке, она выглядит очень грозной, она может родить, если дойдёт до поля превращения даже Ферзя...
Но заметьте для себя, что это горе для вас, пока ещё в будущем, оно ещё, пока не случилось, так живите настоящим!
А что же вы видите в настоящем?
А то, что этой Пешке, во-первых, ещё шагать и шагать, во-вторых, уничтожить её пока не представляется возможности, она надёжно защищена многими фигурами противника.
Но если приглядеться повнимательнее, то сама Пешка может бить наискосок вправо и влево, а вот поле перед собой для неё - слепое пятно!
Представляете? Это поле не только не может быть атаковано самой Пешкой, но и никакой фигурой противника, укрепляющей эту Пешку!
А это означает, что если на это поле перед Пешкой поставить своего Коня, то он не будет атакован не только самой вражеской Пешкой, но поддерживающими эту Пешку вражескими фигурами!
И на фоне нашего горя, вырисовывается красочная и радостная для нас картина!
Наш Конь, занявший поле перед вражеской проходной Пешкой, не только воспрепятствовал её продвижению вперёд, но и парализовал силу вражеских фигур, защищающих эту Пешку и упирающихся в неё, а сам к тому же, не может быть атакован фронтально врагом, надёжно защищённый от таких атак их же Пешкой!
Цыганка перехватила мудрые взгляды Элисея и Фасилисы и поняла, что увлеклась; она повернула голову и с сожалением посмотрела на недоумевающих офицеров и Никольскую.
«Жаль,- подумала Хассандра,- но они ещё не доросли до этих понятий...»
Продолжение следует