1
Вдоль дачи по тропам идти
люблю, оставив след.
Мерцают в старой памяти
обрывки давних лет.
Всю душу деревенщины
я знаю наперёд.
Кто здесь мужчина, женщина, -
сам чёрт не разберёт.
Обдалась басом хижина,
едва открылась дверь:
- Свари-ка мне ухи, жена,
я голоден, как зверь!
Лещей я отнесу одной
соседке пару штук.
В дому у бабы суетной
был слышен звон и стук.
- Смотри, какой чешуйчатый,
не чешуя - броня!
Быстрей его чешу, чем ты! -
стоит, жену браня.
Соседа, как чухонца, нам
несёт: - Дай рыбки, Люсь!
- Подскочит на чехонь цена,
тогда и поделюсь!
А к вечеру жар солнечный
перестаёт карать.
В сковороде на сон ночной
лежит один карась.
"Жена одна, но бестолочь," -
хозяин рассудил
и принялся, как бес, толочь
приманку для удил...
2
А сын резвится лёгонький,
ест ягоды, грибы,
не понимая логики
ни жизни, ни борьбы.
Весьма удобно в городе,
уют; в ладонях мять
деньгу. А мы не гордые,
ведь нам природа - мать.
Страх маску на лице сковал,
всю радость потопя.
Тут - стража полицейская,
там - пьяная толпа.
Прудами, перелесками
шёл с утренним лучом.
Попутчик перелез ко мне
по правое плечо.
Люблю пойти на дамбу я,
взяв пива пузыри.
Спустился вниз, - а там буянь
до самой до зари.
Ведь эдак проводя деньки,
я рад всему и всем.
Не зря рыбачат дяденьки,
не зря я рыбу ем!
Но вот уж девяностые
итогом предстают.
Плохие диагностики
плохой совет дают.
Порвались сети-кружева,
старик ослаб рукой.
Теперь не я икру жевал,
а кто-нибудь другой.
Не держит лодка воздуха,
хоть в доме берегу;
не отражает звёзд уха
на камском берегу.
Стоит хозяйство дачное.
Покинут старый дом.
Начало неудачное,
но мы ещё живём...
Шильна и Кама пройдены,
как пройден Рубикон.
Был сын гулякой родненьким,
а батя - рыбаком.