Мой знакомый, что живёт напротив,
Извиваться не готов, как уж.
Занесло его на повороте,
И попал к нам – из столицы в глушь.
То ли не сложилось на работе,
То ли чем властям не угодил,
Впрочем, может – по своей охоте;
Он об этом мне не говорил.
Но прижился в наших палестинах,
Числится надёжно в чудаках;
Канарейки на его картинах
В розовых купаются кустах.
Здесь такие сроду не водились;
Куры, утки, гуси: эти – да.
Канарейки и во снах не снились
Никому из нас и никогда.
Говорят, что он талант, – возможно;
Правда, выпить точно не дурак,
Выпив, режет вслух, неосторожно,
Отчего у нас в стране бардак.
По своим, неписаным законам
Он живёт. Но ложью не грешит.
… Утром я со своего балкона
Вижу, как с этюдником большим,
В мятых брюках, в пиджачишке куцем
Он идёт обочиной, пыля.
Над такими за спиной смеются.
На таких, как он, стоит земля.