Не читал любимой я стихов на сене,
Напрочь гнал от сердца дым любовных мантр.
Только лишь однажды вечером весенним
Рассказать решился про ночной Монмартр.
Грезил с ней о Лувре и о "Нотер-Даме",
И Версаль роскошный вспоминал не раз.
В сочный луг лаванды, очи милой дамы
Превращал мгновенно пылкий мой рассказ.
С Эйфелевой башни крикнул: - Нету краше
Никого на свете, чем моя "машер".
Надарил тюльпанов с Елисейских "пашен"
Жгучих, точно перец, алых, как "torche".
В маленькой кофейне сыр и ананасы
Запивали чашей пряного гляссе,
А над "Попенкуром" и над "Монпарнасом"
Сквозь разноголосье лился Джо Дассен.
Долго мы вдыхали Ренуара краски,
Глядя, как на тыне, нить латал мизгирь.
В сердце оживали спящие в нём сказки
И цвели левкои там, где стыл пустырь.
Тот парижский вечер истовый и присный,
Будто кот в ботфортах, скроенных Перро
Звал в сады и парки, то манил на пристань,
То гудел и фыркал, как большой перрон...
Плыл речной кораблик по бессонной Сене
Вдоль помпезных замков, мимо мятных скирд.
Мне читать хотелось ей стихи на сене
О любви пьянящей, словно вешний мирт.