Сказка о Генсеке

 
 СКАЗКА О ГЕНСЕКЕ 

Я хочу начать для вас
Незатейливый рассказ
Не в привычном прежнем стиле,
Как нам раньше говорили,
Как нередко, господа,
Начинали нам тогда:
"Негде в царстве", а иначе:
У Генсека на госдаче
Дочка юная жила,
Не румяна, не бела,
Не умна, косноязычна,
Своенравна неприлично,
Беспринципна и всегда
Слишком папою горда.
Чтоб о ней, не дай бог, слова
Нам не высказать дурного,   
Не дай бог, не оболгать
И превратно не сказать,
Скажем, чтоб не ошибиться:
Так себе была девица.
Про неё ползла молва:
Втайне горькую пила,
Да ещё напомним: звали
Дочь того Генсека Лялей.

Как случается подчас
В семьях маленьких у нас:
Ничего не замечая,
Папа в ней души не чаял,
А была порой она,
Как капризная жена:
Не по-девичьи дерзила
И обидно говорила
Про Политбюро, друзей
И его секретарей.
Избалованная детка,
Прогуляв весь день, не редко
На вопрос " Где ты была?"
Без стеснения врала,
Мало знала о культуре
И родной литературе,
У ребят брала тетрадь,
Чтоб по физике списать,
В русском путалась бесславно,
В математике - подавно
Недотепою слыла...
За подобные дела
И подобные успехи,
Недочёты и огрехи,
За прогулы и вранье
Надо бы давно её
Гнать из школы на задворки.
Только папа... и пятерки,
Не скупясь её хваля,
Ставили учителя.

Окружение Генсека
Было лживое от века!
Чтоб начальству угодить
И себе не навредить,
Надо было, глядя в очи,
Угадать: что оно хочет,
Поборов себя, солгать
И уверенно сказать,
Что оно всегда на диво
И умно, и справедливо,
А не то - пиши пропал,
Если в точку не попал.
В мире лживости и лести
Речи не было о чести.
Эти, чёрт их побери,
Все его секретари
Ни за что могли ославить,
В спецотдел тебя отправить,
Ну а там: "Как ты посмел?
Враг народа"! И... расстрел!

Чтоб у вас о населенье
Было лучше представленье,
И ещё хотелось мне
Рассказать, что в той стране
Урожаи были низки
Оттого, что без приписки,
Без халтуры на земле
Не трудились на селе;
Оттого, что без причины
Деревенские мужчины,
Об итогах позабыв,
От паров до молотьбы
Под хмельком пахали, жали
И на помощь приезжали
К ним пахать и молотить
Для того, чтоб вместе пить.
Кто пролежней всех трудился,
Тот Героем становился,
Хоть геройский результат
Был скорее не богат.

На общественном подворье
Процветало то же горе:
Взяв на ферме задарма
От скота комбикорма,
Нес народ домой котомкой,
А кормил коров соломкой,
И молочный скот, всерьёз,
Был едва удойней коз.
 
В отступившем от традиций
И успевшем облениться
Государстве развитом
Повсеместно чернозём
Был богат, обширен, тучен,
Но народ уж был приучен,
Так как труд был не в чести,
Кое-как поля скрести.
Оттого из заграницы
От консервов до пшеницы,
Что ни год везли туда
Большегрузные суда;
А как жители селений
Погрузились в спячку лени,
То державу на пути
Не могло ни что спасти:
Ни привычное бахвальство
Боевого партначальства,
Ни заём, ни куражи,
Ни потоки вечной лжи
Не простой и многоликой;
И держава, что великой
Средь великих стран была,
Вскоре по миру пошла.

От забот страны усталый
Сам Генсек был добрый малый,
Хоть внушал народу страх:
Грудь сажень - вся в орденах,
Брови хмурые, густые,
Взгляд суров, глаза пустые,
Недоверием полны
К тайным недругам страны.
Утомленный не на шутку,
Выбрав редкую минутка,
Он дневник у дочки брал,
С удивлением листал:
"Как уроки дочка знала," -
Даже челюсть отвисала,
И туманился порой
Взгляд отеческой слезой.

Время, как могло, бежало...
Дочь Генсека возмужала,
И к Генсеку на верхи
Зачастили женихи
Без предвзятости банальной,
С мыслью свежей, "актуальной":
Нам с лица воды не пить,
А начальством лестно быть,
А с Генсеком породниться --
Сразу станешь важной птицей,
И награды, и чины
Потекут, как с " Целины".
Вскоре дочкой неказистой
Выбран был жених плечистый,
И красив, и ростом взял --
Славный будет генерал!

В той стране во время оно
По гражданскому закону,
Так как папа-коммунист
Был завзятый атеист,
Молодые не венчались,
Только в ЗАГСе расписались;
Как тогда водилось, так
Был скреплён гражданский брак.
После ЗАГСа на гулянье
В самом модном ресторане,
В тех обычаях страны,
Собрались приглашены,
Кроме цвета заграницы,
Высший свет и шик столицы:
Старцы из Политбюро,
Руководство ВЦИК и ГРО,
Министерства обороны,
Престарелые их жёны
Да артистов целый взвод -
Развлекать хмельной народ.
Молодые не успели
Съездить в ЗАГС, как гости сели
За просторный стол с икрой,
И пустился пир горой.
Старцы вскоре перебрали
Обнимать артисток стали,
Жёны в крик - и понеслось...
И гулянье сорвалось!

С биографией хвалебной
Зять по лестнице служебной
Семимильно зашагал:
Глядь - уж он и генерал.
В обращениях вальяжный,
Весь сияющий и важный
Зять доволен и собой,
И счастливою судьбой.
Тесть и тёща зятю рады,
Как с пенька, к нему награды:
Не  успеет привернуть -
Снова просятся на грудь!
Дочка тоже подобрела:
В магазины то и дело
Стала в город наезжать,
Чтоб наряды поменять.
Их ближайшие соседи
Дома, в частной ли беседе,
Иль собравшись вечерком
За приятельским столом,
К слову, вольно и не вольно,
Говорили добровольно,
Зависть белую тая:
"Что за дружная семья"!

Годы шли, Земля кружилась,
Но не долго счастье длилось.
К сожалению, человек
Смертен. Умер и Генсек.
Гроб его заколотили
И в могилу опустили
Между башен, у стены
Главной площади страны,
Чтобы, празднично гуляя
Или праздники справляя,
Помнил радостный народ,
Что его в итоге ждёт.

В наступивший день ненастный,
Для покойного несчастный,
Утро выдалось серо.
Собралось Политбюро:
Потужив, позаседали
И вождя себе избрали:
Молод, грамотен, речист,
Демократ и плюралист!
Но не только демократом,
Новый был Генсеком - хватом:
В мыслях правилен и скор,
На язык всегда остёр,
Волен от предубеждений.
Рядом с ним, как добрый гений,
Свежих замыслов полна,
Неотлучная жена.
Им была большая школа
Лести, лжи и произвола
До последнего звена
В жизни преодолена.

Гордой верою своею
В нерушимую идею
В той стране, о коей речь,
Чтоб достоинство сберечь
Или дать понять народу,
Что теперь ему в угоду
Установится покой
Над изученной страной
И пришедшие в упадок
Справедливость и порядок,
Было твёрдо и давно
Неспроста заведено:
Власти новые отчасти
Преступленья старой власти
Выставляли напоказ,
Заявляя всякий раз,
Что они к ним не причастны.
Но народ уж безучастно
Между тем на всё взирал,
Так как веру потерял:
Он своей всё маркой мерил,
Ни во что уже не верил
И смотрел, как на напасть,
На репрессии и власть;
Но иные были рады
Услыхать кусочек правды,
Если правда, ей-же-ей,
Лжи была куда страшней.

Вроде юного комсорга,
Не остывший от восторга,
Полон думою одной
С неразлучною женой,
Как - то раз в ночное время,
Лысое погладив темя,
Хват-Генсек жене сказал:
"Нам мешает генерал.
Надо будет потрудиться,
Выгнать зятя из столицы,
Чтоб не только генерал -
Каждый место в жизни знал.
И неробкому десятку
Можем дать тогда острастку,
И народу показать:
Где живёт у Кузьки мать".
Коротки дебаты были...
Так они и порешили:
Чтоб свой имидж укрепить
И побольше навредить
Дочке, зятю - генералу
По секретному каналу
Вскоре было им одно
Пуручение дано:
"Подыскать для генерала
Место около Урала".
(Не в Матросской, не в Крестах,
А совсем в иных местах,
Чтоб в не столь и отдалённых,
И не в густо заселенных.
Их в былые времена
Много строила страна
В тех краях, где раньше были
Члены правящих фамилий -
Пережитки старины -
Смерть принять обречены.)

По народу слух пустили,
Мол, такие факты были:
"Зять Генсека - генерал -
Пил, гулял и взятки брал".
Тут же и арестовали,
В компетентный орган сдали,
Где молодчиков орда
Изнывала без труда,
В буднях дел не занятая,
Беззаботно которая
Дни рабочие тайком
За привычным "дураком".
К клевете, как к главной цели,
Продвигаясь в каждом деле,
Те ребята - молодцы
Были дошлые спецы,
Там и не таких видели...
Генерала будто ждали:
На генсекова зятька
Посмотрели свысока,
Не спеша оклеветали,
Десять лет отсидки дали,
И ступай себе, потей
На "обманутых" людей.

Десять лет сидеть немало...
Оттрубил, и генерала
С поседевшей головой
Отпустили на покой.
Как всегда нетерпеливый,
Постаревший, но счастливый:
"Чем не шутит чёрт, --сказал
Бывший Лялин генерал, -
Загляну-ка я, наверно,
На квартиру к благоверной,
Ведь была ж в меня она
В самом деле влюблена".
Но надежды было мало,
Что о нём она страдала,
Ни однажды в десять лет
Не прислав ему ответ;
Ни пера не обмакнула
И ни разу не черкнула,
Зря ей только генерал
Кучу писем написал.
И под вечер, ближе к ночи,
Прямо Ляле перед очи
В форме сношенной предстал
Бывший Лялин генерал.

Ляля сумрачно взглянула,
Пальцы кукишем свернула,
До бесчестья снизошла:
Юбку кверху подняла,
Панталоны показала,
Ухмыльнулась и сказала:
"На, смотри, да не своей
И проваливай скорей,
Да возьми ещё в придачу
За имущество и дачу,
Зек проклятый, драный пёс," -
Сунув шиш ему под нос.

О своей судьбе печальной
С пенсиею социальной,
Когда прахом жизнь пошла,
Без прописки, без угла,
Сокрушенный, выйдя в сени
И присевши на ступени,
Тут подумал генерал
И от горя зарыдал.
   
 
Конец.