Гонор откровений повелителя взбесил,
В неурочный час начав чрезмерно рьяно-яро
Схватку с миражами. Слуги выбились из сил,
Утирая пену с губ владыки Шахрияра.
Тщетно он пытался удержать себя в руках.
Склизким липким потом под тюрбаном склеив патлы,
Впился прямо в душу суеверный скверный страх,
Как проворный аспид в шею томной Клеопатры.
Сыпались советы переждать, перетерпеть,
Свыкнуться, поскольку не сломить неудержимый
Натиск. Бесполезно натирать до блеска медь –
Затхлый плен кувшинов покидать не станут джинны.
Столь же бесполезно в ступах снадобья толочь –
Помощи не будет. Надо воспринять сугубо
Лично, что настала тысяча вторая ночь
Мимолётно горьким поцелуем губ суккуба.
Было изначально ясно – скоро истечёт
Отведённый срок на непотребства и услады.
Быстро пробежало время. Наступил черёд
Для начала самой страшной сказки Шахразады.
Слушать эту сказку – словно в океан без дна
Броситься. Истошный выкрик напрочь раскачал ось
Мира, потому что ночь была всего одна,
Хоть и длилась ровно тысяча одну, казалось…