А мой дом, дом детства сейчас пустой и одинокий, как сирота. И он ждет. Ждет, когда откроют входные двери и зазвучат шаги. Они и , правда, звучат. У каждого человека по-своему. И дом помнит шаги всех, кто когда-то жил под его крышей. Он отсчитывает секунды, минуты, хотя часы, висящие на стене, уже давно остановились. Замерли. До того заветного дня, кода их коснется знакомая мозолистая рука хозяина. И вздрогнет механизм, зубчатые шестеренки, цепляясь друг за друга, прогонят звенящую тишину. А стрелки, не веря своему счастью, начнут отсчет нового времени. Хозяин скинет с плеч потрепанный рюкзак, полный переживаний, сомнений и надежд, не торопясь, затопит старую русскую печь. Тепло несмело поползет по полу, поднимется до окон, стекла сначала запотеют, а потом благодарно расплачутся. Вскоре запахнет жареной картошкой и свежезаваренным чаем. Дом любит эти ароматы. Так пахнет жизнь. Но больше всего дому по душе божественный запах выпекающихся в печи пирогов, особенно пирогов с палтусом. Хотя это бывало не часто, лишь по праздникам. Зато в зимнее время то и дело приносилось с чердака белье, которое там вымерзало около двух недель. Морозная свежесть пленяла весь дом хрустящей чистотой. Потом старинный утюг с открывающейся крышкой наполнялся малиновыми углями и простыни с пододеяльниками гладились и складывались в аккуратную стопочку. А детские голоса! Их эхо до сих пор бережно хранится где-то под потолком в укромном уголочке, в деревянной шкатулке. Там и смех, и разучивающееся стихотворение, и песни про черного кота и медведях, трущихся о земную ось.. Хозяин бережно возьмет в руки шкатулку, осторожно вытрет пыль, откроет и погрузится в воспоминания о детстве, о самых дорогих людях, которых уже нет на свете. Погрустив о былом, зажжет свечу и шепотом, который не посмеют потревожить часы, помолится о живых и о всех сродниках от века почивших. Молитва спасала и поддерживала его в дни тяжелых испытаний, помогала не переступать черту не возврата и остаться человеком. Помолившись, хозяин скажет заветные слова: « Вот я и дома…» И дом, встрепенувшись, приосанится и превратится вдруг из старого и поникшего в сильного и крепкого.
Дом ждет.