Печенье

Руслан Рафиков 1
Стучит поддержка огневая,
разносит пепел по мониторам,
и дым отечества, которое
без дыма сладким не бывает...





Я выхожу на личную площадь молчания,
где семитонный грузовик с печеньем
опрокидывается, как собака,
задрав колёса, урча, и
слово – недоносок молчания
вываливается из треснувшего бака,
целует ноги прохожих,
рождая многоголосье
от черешневой кожи
щиколоток и ботинок.
А чем выше, тем больше слов,
одно – колыбель тысяч других.
Через шесть пожатий руки –
это всеобщее ремесло.
Начинается какая-то игра
в имитацию боли и шока:
дальние слушатели ожога
поднимают нескончаемый грай,
выплёвывают краеугольные слова,
имитирующие языки огня,
и, чтобы никто не смог отнять,
оформляют лицензии и права
на сопричастность и гуманизм,
на сердобольные "охохо".
В огонь сбежавшее молоко,
не из грудей, а по стенкам вниз.

А когда выгорает вся площадь
и включается освящение,
кто-то подгоняет лошадь
и увозит в магазин печенье.