Дует в Хургаде, сквозит на Синае.
Ветры как будто сорвались с цепи,
Тысячелетиями охраняя
Сон пирамид в этой дикой степи.
Город шумит у границ исполинов.
Смерчем взметая песочную хну,
Нас обвивает, как времени тиной,
Не позволяя всей грудью вздохнуть.
Вдоволь себе погуляв у подножий,
Он, ослабев, окончательно стих.
Лишь под пером измочаленно-сложно
В муках раздумий рождается стих.
Кто мы такие пред этой лавиной
Лет и страстей, что впаялись в гранит?
Сфинкс усмехнется загадочной миной,
И все окончится и отболит.
Терпко-назойливый запах столетий
В поры впивается, потом сквозит.
И пирамидами напрочь отпетый,
Жду я и жду, пока не взголосит
Кто-то по мне. Но не будут трудиться
Над неприкаянным телом моим.
Ни саркофагов и ни колесницы:
Так же уйду, как пришел, нелюдим.
Ну а ты - стой навсегда, пирамида,
Жесткой фигурой на ватмане снов.
Жизни и смерти простая коррида.
Было как было. А будет - любовь.