Наступило вчерашнее завтра…
Полина Стрелкова
* * *
Настало вчерашнее завтра
Глотаю неохотно завтрак
Дряхлею я
Стареют книги
Лежит растрёпанный Онегин
А Пушкин во дворе гуляет
Его дворняжка громко лает
Их кудри цвета одного
Визит сегодня у него
Он улыбается
Беспечен
И чувствует
Что вечен
В Болдино решил собраться
Там не с кем
На дуэли драться
Не нужно думать о нехватке
Денег
А я скулящий неврастеник
Смотрю в окно неравнодушно
Пришедший век
С тобою душно
10.08.2002
1941 ...
есть квартира
но в душе бездомной
теплится и светится бездонно
детство
где положен на алтарь
излучающий янтарь
чье свеченье так священно
в остывающей уже
улетающей душе
утренний приятный холодок
приграничный городок
Волочиск
Юня вставши спозаранку
катит Фимочку на санках
по снежку
ей подруги вечером сказали
о пирожных вкусных на вокзале
а потом
немножечко попозже
можно на экспресс из Польши
поглазеть
помню дедовские санки
как разряжены шляхтянки
только мама лучше всех
падал крупный
непорочный снег
***
женщины без слез рыдали
что фашистам города сдавали
дети рядышком страдали
радио кричало сводки
брат Семен измученный чесоткой
злой Акмолинской степи
печь в хибарке кизяком топил
мрак болели дети корью
всюду голод холод горе
мать работала в колхозе
плакал ночками от заноз и вшей
сидевших под болячками
не гнушавшихся горячкою
знали похоронки пачками
под дождливым небом были
но хоть рамы не бомбили
и как деда с бабкой не расстреляли
тихо в тряпочку о всем орали
ничего хорошего не ждали
нас потом никак не награждал
***
Всю ночь нещадно дождь хлестал
а я страницы прошлого листал
что не бесследно улетели
от времени изрядно пожелтели
как мало был
я в чем-то понят
и многих нет
что это помнят
напрасны
жалобы и разговоры
неумолимы годы воры
картинки яркие
о счастье в детстве
сменились черными
от бедствий
бомбежек
и немецких пулеметов
чужбиной
и голодною дремотой
мы не все
потомкам рассказали
о холоде
теплушек и вокзалов
ободраны
измучены и вшивы
мы победили
к изумленью живы
дед Боря арестован
пред войною
на фронт отправлен
с ротою штрафною
а где погиб
нам неизвестно
как миллионы повсеместно
фашисты бабку с дедом
расстреляли
сожгли дома а мы удрали
в шесть лет
я пас уже теленка
он плохо слушался ребенка
мы оба брошенные дети
ему тепло а я раздетый
отец на фронте
мать в колхозе
мой друг теленок
видел слезы
а вечером
пастух пригонит стадо
и счастья большего
не надо
хозяйка подоит буренку
даст молочка ребенку
в Акмолинской степи
поселке Приозерном
я был с теленком
не беспризорным
1945 ГОД
ДЛЯ ВСЕХ ОТКРЫТЫЙ СТАДИОН
ПРЕД МАТЧЕМ ПЕЛ АККОРДЕОН
СМЕЯЛИСЬ ДАМЫ ОТ ОСТРОТ
ЛЮБИЛИ ТАНЦЕВАТЬ ФОКСТРОТ
И МНОГО ЖЕНЩИН НЕЖНЫХ РАЗНЫХ
ЧТО УКРАШАЛИ ЖИЗНЬ И ПРАЗДНИК
ХОТЬ ОЧЕНЬ СКРОМНЕНЬКО ОДЕТЫХ
В ОКРУЖЕНЬИ ШУСТРЫХ ДЕТОК
МУЖЧИНЫ С ОРДЕНАМИ РЯДОМ С НИМИ
А ВДОВЫ ГРУСТНЫЕ ГЛЯДЯТ РЕВНИВО
БОЛЬШОЙ ЦЕНОЙ ДАЛАСЬ ПОБЕДА
А ДЕТКАМ ЧТО ДАТЬ ДЛЯ ОБЕДА
* * *
застыл в руке карандаша огрызок
сурово на меня смотрела крыса
я созерцал ее без страха
не ведая что все из праха
но любопытство надоело
и я уроки дальше делал
услышав лап крысиных топот
покрылся почему то потом
каракули клочок бумаги
я показал вошедшей маме
она прочла исправила ошибки
скрошила луковицу в субчик жидкий
пока учил стишок глотая слюнку
лизал я пальцы обмакнув в солонку
в плите трещали дружно щепки
мы жили скудно духом крепким
1946 – 2006
* * *
не легенду помню и не сплетни
к нам заходил старик столетний
его деревня на солидном расстоянии
он к маме приходил за подаянием
жена была уж не ходячей
старик уходит бабка плачет
ему давала мама трешку
кормила щами подбирал он крошки
а щи мы вкусные варили
о трудной жизни после говорили
спаси вас бог старик крестился
с ним незаметно мир простился
* * *
был хлеб по карточкам
талонам
с тревогой ждали почтальона
встречали треугольник горячо
что доставал из сумки старичок
с седою небольшой бородкой
и детскою улыбкой кроткой
портрет его печатали в газете
давненько
человека нет на свете
жаль имени его не помним
но память зрительная стонет
в душевных муках ностальгии
что были ценности
и времена другие
Бейдер Хаим Вольфович
был замредактора журнала
на идиш «СОВЕТСКАЯ РОДИНА»
(Советиш Геймланд)
и дарил нам свежие номера.
Из этих журналов по подстрочникам
преподавателя идиш Л.М. Райзмана,
подполковника ветерана войны,
я написал переводы стихов.
МОЙ ИДИШ
Не лучше,
Не хуже иных языков,
В судьбе занимаешь особое место,
С нюансами света и мрака знаком,
Еврею певучее всяких оркестров.
Шагаю с тобою к сияющей дали
В зеленом шуршанье деревьев.
В стремлении к знаньям тебя увидали
И мудрым внушили доверье.
Нет струн,
На которых еще не играл,
Неверной тональности чуждый.
Сквозь дым поражений пройти помогал,
Любым поколениям нужный.
Не лучше,
Не хуже других языков,
Не хочется мерить и спорить.
Из маминых уст с его смыслом знаком.
С народом он в счастье и в горе.
(Рахиль Минцес из Аргентины,
Советиш Геймланд (СГ) №10 1991г)
В ОДИНОЧНОЙ КАМЕРЕ
за решеткой музыка играет
на частицы душу раздирает
ищет небо мой тревожный взгляд
но упала голова назад
в камерах сплошная тишина
всякой жизни лишена
под ногами стонет пол
чувствую до крайности дошел
и опять шагаю от окна к двери
представленье ложное твердит
ангел явится отсюда уведет
на свободе ждет меня народ
вспашем поле кровь моя сочится
поливает семена случится
всходы твердость почвы разорвут
мало Галкин бит коль мысли врут
опозоренной земле не плодоносить
где-то музыка играет
сердце просит
не сгорай надежды мост
снова взгляд к окну прирос
неужели ангел врет
отчего же марево живет
(Самуил Галкин, СГ №8 1991г.)
НА УЛИЦЕ ЧУДНОВСКОЙ
куда от горя убежать
и где слова чтоб утешать
красавицы такие как моя соседка
встречаются довольно редко
а как она умела петь
за ней в делах и танцах не успеть
теперь в медлительном раздумье
копается по дому
то плачет а то смеется
и начатый мотив внезапно оборвется
лохматы волосы красивые когда то
и часто мать погибшего солдата
бросает вдаль безумный взгляд
с надеждою что сын придет назад
и всякий раз потом дрожит она
вот что творит проклятая война
(Броня Синельникова, СГ №4 1979г.)
* * *
в Африку в Африку
внучек покачу
попугая попугая
я купить хочу
не стыдись и не играй
с дедушкою в прятки
я умом не тронулся
и совсем в порядке
попугая попугая
идиш научу
на четыре стороны
после отпущу
сам тогда спокойно
в космос улечу
пусть живет
три сотни лет
от него познает идиш
всяк языковед
Аврум Гонтар, СГ №4 1988
* * *
Пусть знает в Нижнем эйдер*
что Ева Лоздерник и Бейдер
за океаном на далеком береге
в Соединненых Штетлах*** Америки
земляки в шикарном Нью-Йорке
на благо евреев working**
проблемами нашими дышут
на идиш думают и пишут
душой соединяя вкупе
Волочиск Нью-Йорк и Купель
* каждый (идиш)
** работают (англ.)
*** местечках (идиш)
Ефим Мандель
РФ Нижний Новгород 2010г.
***
я был салагой дикарем
и пил тройной одеколон
раз нет вина тогда с получки
солдат не знал чего есть лучше
стирал хэбэ сушил портянки
сопровождал с пехотой танки
а за спиною Р 108
до нитки мокрый в жутком кроссе
высотку штурмовал бегом
все помнит Тоцкий полигон
в жару кормили массу гнуса
но не посмел никто прогнуться
то в караул а то ученья
свобода слово без значенья
в морозах в тяготах и дыме
наивно были молодыми
напоминало поле чем то
ведь здесь служил поэт Шевченко
а наскребли махры немножко
и получалась козья ножка
конечно в ход пошла газета
спасибо партии за это
что помаленьку все курнули
в палатке до утра уснули
* * *
в наушниках как на цепочке радист
в степи Оренбургской отплясывал твист
а ветер бездушный поземку метет
и ухает рядом шальной миномет
кричу как в тумане прицел и огонь
на первых ученьях суровый закон
морозец под сорок сечет новичка
снарядный отдал две затяжки бычка
дан стрельбам отбой и бросило в сон
приехала кухня не мне закусон
и мне принесли но на дне котелка
в щах появились крупицы ледка
в палатках нас ждала холодная ночь
назавтра денек подобный точь в точь
а летом жарища песок и ковыль
мошка комары от которых я выл
кто выдержал это наверно поймет
что песен солдатских душа не поет
* * *
да армия никак без этого
сержанта Келимбетова
в команде дедовщина кроется
черт выходи зарядка строиться
зимой морозно одиноко
звезды всевидящее око
таинственного Ориона
хоть площадь нуль по формуле Герона
пронизывало сердце под хэбэ
звала настойчиво к себе
из Оренбургского безлюдья
в строю бежал тяжелой грудью
вдыхал команду подтянись
а ноги чугуном тянуло вниз
и вовсе покидали силы
к тому ж бесправие бесило
хотя все вроде по уставу
что возмущаться не пристало
хотелось в Тоцком на ковыли
свободно в штатском и без пыли
глотнуть заветную рюмашку
поесть балдеть нюхнуть ромашку
хотя б в мечтах с девицей повитать
но век свободы не видать
* * *
ветер песню напевает,
в тон ему свистит метель
след солдата заметает
стелет мягкую постель
все плясало и менялось
начинался ход сначала
а слепая ночь смеялась
постовой грибок качала
Оренбургская степь 1958г.
* * *
жизнь солдатская остра
но в минуты у костра
в темноте чуток тепла
дух грибов из котелка
душу трогает до дна
жизнь солдатская бедна
лица в темноте рябеют
перед будущим робеют
целый год еще служить
как до дембиля дожить
ТОЦКИЙ полигон 1958 г.
бежал и думал
сил нет крышка
но залегли и передышка
глоток воды горячей с фляги
вернули силы мне салаге
успел перемотать портянки
вперед пошли с пехотой танки
комбат в поддержку с пистолетом
я с Р-108* тоже следом
кричу команды батарее
и наш огонь на горке реет
бежит солдатик с автоматом
и пули посылает с матом
братва забыла все условно
умылись потом поголовно
нам только бы достичь вершины
и привезут обед старшины
щи в котелках и в крышках каша
да в этом тоже радость наша
а когда набьем желудки
пойдут двусмысленные шутки
и развалившись на песке и пыли
уснем на красоте ковыли
10.03.2012 г.
*Р108 радиостанция весом 20,5 кг
+ противогаз,
автомат и скатка шинели
* * *
когда сержант пред строем роты
с отборным матом вил остроты
поклялся что мечтать не буду
как в Тибете встречусь с Буддой
иль выиграю сраженье у быка
и поверчу испанку за бока
не от волнения потел
когда ковбоем быть хотел
как без коня и лассо нет
сложив для девушки сонет
мелькнувшей нежно
как бизе в моей мыслительной бузе
блудливым взглядом и копною рыжей
наедине со мной в Париже
коснулся чуть ее наряда
сержант влепил мне два наряда
* * *
листья шумят под окном
службу закончил я дома
мама меня перед сном
гладит ладошкой знакомой
Женя братишка сопит
папа сидит за тетрадями
клен по окошку шуршит
пахнет из кухни оладьями
Волочиск 1960г.