Александр Грибоедов - Фаддею Булгарину
Любезный мой Фаддей, я нынче занемог,
И воздух нехорош - прокисший теплый рислинг.
Коханый мосци пан, дорога - что острог:
Лишь тем и хороша, что можно спать и мыслить.
Отечество, Фаддей, имеет два лица -
Русь и Россия, пан - как вера и поверье.
Никак не избежать российского свинца
И русским головам, и русским подреберьям.
Что внешние враги - за шкирку потряси...
Мы сами изнутри всегда себя косили.
Не будет никогда покоя на Руси,
Не будет никогда спокойствия в России.
И кандалы звенят, и пишутся дела,
И к вилам - не к перу протягивают руки...
Любезный мой Фаддей, а Нина тяжела:
Беременность к войне, несчастию, разлуке?
Как хочется, Фаддей, с вязигой пирога,
Не резать бы - ломать, и молока парного.
Вот вспомнилось - с чего? - ругался мой слуга:
"Чо, шибко умный, что ль?" - на Дмитрия-портного.
Тот вроде бы ему не выкроил карман,
Да это ерунда, а выраженье - прелесть.
Ведь только на Руси - в России, мосци пан -
Шибают не за дурь, за ум, почти не целясь.
В повозке нашей бок проломлен третий день,
Не починить в пути - груженый воз ударил.
Поймешь ли ты меня, любезный мой Фаддей?
Я государства раб, а ты-то государев.
Кончаю, нездоров - рука и лоб в огне.
Рад буду получить письмо от мосци пана.
Здоровья не желай - не пригодится мне.
Твой навсегда - А.С.
...верста до Тегерана.