Вот и съездили в чешскую сторону,
В эту цивилизованную Европу…
Смеяться не сметь! Но мою жену
Конепрусский клещ укусил за попу.
Так что?! К «Европе» рифмы иной нет?
Да есть, конечно, но не в этом дело:
Мерзкий клещ умудрился совершить пируэт,
Осквернив в интиме любимое тело.
А клещ – неизвестность и энцефалит,
Угроза повредить и подорвать здоровье.
И ежели сразу же не заболит,
То выест мозг и насосётся крови.
И как добрался-то, негодяй!
Через всю ногУ к вожделенной точке.
Слышь, паразит, ты давай, вылезай!
Сук руби по себе и живи в цветочке.
В этой Чехии в поле сплошь клещи,
И в лесу клещи – доведут до истерики!
Там в цельной буханке чёрного подаются щи,
А нарубленный по-швабски белый хлеб называют кнедлики.
Это я о том, что тельце лежит и хорошо ему,
Но с другого конца переживает тельце:
«А если бла-бла-бла?! А бла-бла-помру?!
А кто завершит начатОе дельце?!»
Мол, мне легко говорить, ведь впились не в меня,
Не ко мне пробрались через все преграды!
Но с другой стороны я понимаю клеща:
Я бы тоже меня не выбрал бы в качестве за труды награды!
Мне кажется – всё это ерунда,
Мол, умереть не удастся, не побывав в Париже!
Ах, да! Не оказалось с собою пинцета, м-м-да!
И для вывинчивания клеща я использовал пассатижи.
Вот я с пассатижами вокруг кручусь,
Как положено, против часовой выкручиваю жвала.
«Как положено!»... «против!» - какая чушь! –
Нагая фемина предо мной лежала!
…Я и Бехеревка, Бехеревка и я… Как могу,
Дезинсекцию навожу на попе.
Вот и ездь таперича к ним в страну, ну!
В этой, как её, в цивилизованной Европе!