Ты рождена в цветных чужих глубинах,
в таинственных пустых святых местах.
Как спёртый вдох иль слова половина,
я ненарочно умер на твоих устах.
Приди ко мне! Мне больше не укрыться
поло;ю пыльных риз своей глухой судьбы.
Хочу лишь жёлтым носом я зарыться
в твои четыре рыбьих мягоньких губы.
Завёрнутая в лица и метели,
одетая кристаллами огня,
ты смутно дремлешь в рыбьей колыбели,
где старый звук не проникает до меня.
Ты – праздничный небесный столб из дыма,
печальный пламень о колючих двух рогах.
А листья дней шипят и стонут мимо,
чтоб жадно тлеть в моих насмешливых ногах.
Приди! Я преданным и нежным буду.
Прости, что я так скучен, стёрт и груб!
Раздвинь ладони вод из ниоткуда –
ласкать жемчужину в углу тех рыбьих губ.
Израиля врата тягуче манят;
трамплин времён блестит надрывно предо мной.
Твой прочный облик больше не обманет
меня напрасной и смертельной красотой.