Эй, малыш, и я когда-то верил,
что пришёл сюда я навсегда,
и годами жизнь свою не мерил,
удивляясь, как бегут года.
Верь, малыш, подольше в эту глупость,
ждёт тебя эпоха перемен:
исподволь созреет в сердце скупость
юношеской жадности взамен.
Встречи, расставания, утраты
завершат взросление твоё.
Постарайся, милый, всё ж сгорать ты,
вкладываясь в «планов громадьё».
Мне знакома сердца бесшабашность
и не раз зарок давал я – впредь
жизнь свою не превращать в шабашку,
во времянку, – надобно терпеть.
Говорила, помню, бабка строго:
«Бог терпел и нам велел, крепись», –
ничего не говоря про бога,
ничего, тем более, «про жись».
Тайну я тебе, малыш, доверю:
несмотря на взрослые года,
дотянув до нового апреля,
верю, что пришёл я навсегда.
Верю, на тебя, родного, глядя,
гладя непослушные вихры.
Мы живём не вас ли, милых, ради,
ради этой – «в счастие» – игры.