(просто черный юмор)
На кладбище и тишь, и благодать,
Какой никто противиться не в силах,
Здесь и ветра боятся пролетать,
Чтоб не тревожить праха на могилах;
Лежит усопший в цинковом гробу,
И про себя о жизни размышляя,
Припоминает прежнюю судьбу,
С бочины набок кости полагая.
Он на своей метровой глубине
Не привлечет особого вниманья,
Его работа - мысли в тишине,
Его удел - тоска и ожиданье.
Лишь иногда скучающей рукой
Он лысый череп тихо подпирает,
Когда другою кистью костяной
По днищу гроба ритмы отбивает.
Проходят дни, недели и года;
У мертвеца кончается терпенье,
В своей темнице «узник навсегда» -
Он ненавидит умозаключенья.
Давно не мил покойнику покой,
Ему никак не спится, не лежится,
Бранит себя за то, что не живой;
Пока был жив, - сумел бы удавиться.
Он сотни раз до тысячи считал
И, разминая челюсти кривые,
Хорошей песней разум занимал,
Но в ней слова выходят гробовые.
Мечтает он погреться в душевой
И снять свои прогнившие одежды,
А рядом с ним под каменной плитой
Лежат его последние надежды.
На кладбище и тишь, и благодать,
Какой никто противиться не в силах,
Здесь и ветра боятся пролетать,
Чтоб не тревожить праха на могилах,
И, как всегда, от кочки за бугром,
Под перестук с соседскими гробами
Передаются новости о том,
Что судный день уже не за горами.
Арипов А.А. (2014 г.)