И мы растаем, словно и не были,
Снежинками на дрогнувших руках,
Признаемся, что вовсе не любили,
И что испытывали только страх.
Страх быть одним, пустым и безучастным,
Оставшимся над пропастью во тьме,
Что так боялись быть «живым и страстным»,
Что стали мертвыми в тиши, на дне.
На дне своих поступков и желаний,
Своих невоплотившихся идей,
Позволив задушить петлей терзаний,
Себя и неродившихся детей.
Детей, что могли быть нас, взрослых, лучше,
Они бы не пошли по тем стопам,
Они бы поняли и поменяли тут же,
Все то, что неподвластно было нам.
Нам, тем, кто не смогли себе признаться,
Не поняли судьбу и не нашли
Тех сил в себе, чтобы с колен подняться,
А просто по теченью плыли, шли.