Европа, сидя на быке, плыла по вспененной реке,
как вдруг мужик на челноке с ней поравнялся.
«Привет, красотка, - говорит. - Твой глупый бык меня простит,
Но я ещё с такой красоткой не встречался.
Я, - говорит, – весьма богат. И, - говорит, – такой расклад,
что я готов без лишних слов тебя взять в жёны.
Ты не смотри, что простоват. Я мил, как люди говорят,
к тому же чреслами отнюдь не прокажённый.
За океаном есть мой дом с фруктовым садом и прудом.
Бросай быка и поплывём к моим пенатам.
Европа смотрит: не урод. И – может – кто там разберёт –
не врёт, что ласковый в постели и богатый.
И, хоть и не наверняка, Европа бросила быка
и поплыла до челнока по-лягушачьи.
И вот плывёт по лону вод, а тот мужик прибавил ход.
Она всё больше отстаёт и горько плачет.
Тут обратился в Зевса бык. И зычно говорит: «Мужик,
спасибо, я теперь постиг её натуру.
Пусть тонет, невелик урон. Да как зовут тебя?" -
«Харон, - сказал мужик, – И не нужна мне эта дура»
Прошли года, прошли века, нет ни быка, ни мужика.
Но нрав Европы так с тех пор и не менялся.
Всё хочет содержанкой быть. Ей всё равно, с кем вместе плыть.
Платил бы деньги, да в постели не стеснялся.