Он что-то иное об этой жизни знал,
рождая в тишине созвучие гармоний –
когда Бог через него в мир проливал
потоком света золото своих симфоний.
Совсем иначе он жизнь земную проживал –
не внешним, питаясь внутренним потоком.
Не брал, он себя миру в музыке даровал,
словно черпая богатство Духа от Истока.
Тот мир чудес из глины жизни вылеплял,
и скрипка взмывала ввысь, забыв о прозе,
он голосами виолончели души оживлял,
и мир взрывал фугами органа в апофеозе.