А давайте развяжем Армагеддон? – предложил как-то дьявол, чтоб в каждый дом постучался, как мученик-пастырь, он и, как беженец Сирии, взял его. Просто взял и сказал, что весь дом его – остальные выходят из дома нахуй, или можно нам сразу шагнуть в огонь, или можно подумать, понюхать страху, сделать выбор, а после о нём жалеть. Мы так жили, а значит всё хорошо, хочешь, бронза клеймит нас, а хочешь медь. Я подклею на Библии корешок, буду верить: зачтётся за это мне, как тебе за измены сочлось на мне.
Если за горизонтом событий нет, то спросите у этих разбитых стен, что смотрели и видели каждый шаг, что внимали и слушали каждый крик. Мне на плечи наброшена паранджа, только демоны бесятся там, внутри, выжигая изнанку своим огнём, всё пытаясь к дверям подобрать ключи и связаться с другими.
Приём, приём!
Не молчи же, хороший мой, не молчи, мне врачи говорили, попейте йод – <место вашей рекламы таблеток> – мёд. Я не знаю, кто первый из нас начнёт, только кто-то же должен его внести, наше время зажато в твоей горсти, птицей бьётся.
Плевать мне на птицу, да, лучше то, что настигнет нас впереди, лучше то, что дороже всего – вода, сколько я пролила её – мне не счесть. Может должен начать это ты, не я, только Армагеддон разойдётся здесь, и уже нам проложена колея, по накатанной двинемся. Ну и что, если даже затишье, как будто шторм, что останется жаждущим под крестом, кто приучен лишь жаждать в его тени?
Город гасит неоновый белый нимб, ты купил уже сладкое, виноград, не забудь, что обязан мне позвонить, прежде чем подобрать нам вино и ад, нам кормить ещё демонов, как детей, как распятых за дело и на кресте,
через тернии улиц иди домой,
ведь твои отзовутся лишь мне одной.