В Анталии мы разместились на втором этаже пятизвёздочного отеля.
Море совсем рядом, около десяти минут хода прогулочным шагом. Дети - средняя дочь Настя с зятем Валентином- должны были прилететь через какое-то время, и нам ничего не оставалось, как целыми днями валяться на пляже с перерывами на завтрак и обед. Соседями по пляжу были две семьи из Петербурга и три дамы из Смоленска. Эти трое были не молоды, того интересного возраста, когда женщина расцветает последней красотой, броской, но краткосрочной, после которой наступает неисправимое увядание, и это уже не скрыть ни помадой, ни другой наносимой на лицо «химией». Они все были не замужем, во всяком случае, так представились при знакомстве.
Наташа, Зоя и Лариса, уже хорошо загоревшие, вели себя свободно.Явно, за границей они не впервые. Среди них выделялась Лариса. Во первых, она громче всех смеялась , во вторых - была дурнушкой. Конечно о женщине не следовало бы так говорить, но это обстоятельство надо подчеркнуть для понимания дальнейших событий.
Жёны Питерцев приняли соседство с этими тремя явно с удовольствием, что позволило нам, мужикам , свободно вести душевный разговор под дармовое пиво и водочку, которое можно было взять в баре находящемся тут же на пляже.
Место, где наша компания обычно располагалась ничем примечательным не отличалось, пляж как пляж, песок, раздевалки, душевые, лежаки и столики под тентами, барные стойки под навесами.
Отличием была «песчаная баба» - фигура лежащей женщины огромных размеров из песка. Тщательно были изображены все детали голого тела. Надо сказать, лицо этой женщины было на удивление красивым. Рядом с фигурой, на песке, была надпись латинскими буквами KLEOPATRA.
Автором этой скульптуры был один из наёмных кондитеров отеля – турок лет сорока. Он приходил на пляж всегда перед завтраком, после того как им были приготовлены сладкие вкусносности для залов питания, кафешек и ресторана.
Это позже я узнал, ночевал он на пляже. Комнаты для проживания наёмных рабочих отель не предоставлял.
Сколько таких неприкаянных создавали нам, приезжим, прекрасное времяпровождение и беспечность отдыха! Заграницу всегда мы представляем в лоске и роскоши, хотя это ложное представление.
Звали турка Батухам. Кажется значение этого слова – покорение запада. Не знаю, каким боком Смоленск относительно турецкого пляжа был западом, но Батухам точно понравился Ларисе. Как это по русски – она его жалела. С другой стороны этот турок явно «запал» на Ларису. Почему он выбрал её из троих свободных женщин – одному Аллаху известно. Но он, испросив разрешения у всей троицы ложился на песок рядом с топчанами девушек и не отводил свой взгляд от Ларисы. Та громко хохотала, говорила: «Меня не убудет, пусть смотрит, гляньте, какой он несчастный и одинокий».
Женщины смеялись, «подкалывали» ухажёра, но по русски тот едва ли понимал – улыбался.
Через три дня прилетели наши дети. Они устроились в том же отеле этажом выше. Сразу после завтрака предложили нам пройтись по побережью, по «диким» пляжам, познакомиться с коренными жителями, пообщаться. Это им было нужно для закрепления знаний турецкого языка, который в то время они изучали. Говорили, человек проживает столько жизней сколько языков он изучил. Сомнительное утверждение. Тогда о себе я могу сказать, что две жизни мне уже обеспечено. Русский и украинский знаю. Но большедвух жизней явно не потяну. Хотя попытки расширить круг знания ненашенских языков были.
Мы прикупили переносные пляжные зонты и отправились «познавать мир». Когда оказались на неогороженном участке побережья, не принадлежавшем какому-нибудь отелю, то сразу попали в обилие звуков. Казалось, что турки охотно общаются друг с другом. Повсюду слышались разговоры, смех, музыка. Внимание наше привлекла молодая семья. Вернее их дочка пяти лет. Она под музыку приёмника исполняла танец живота. Это было что-то удивительное, совсем не похожее на то, что нам иногда предлагают по телеку.
Казалось, каждая клеточка этого существа жила своей жизнью и двигалась, различая свой мотив в музыке. Движения рук, головы , бёдер, живота и даже глаз были независимы и в то же время связаны каим-то законом послушания музыке.
Мы попросили у родителей девочки заснять на камеру этот танец (переводчиками были наши дети). Мужчина и женщина улыбнулись и утвердительно закивали .
Потом они угощали нас турецким чаем, на удивление ароматным. Тот турецкий, в больших пачках, что продавался у нас в России годился лишь в качестве табака.
Сообразив, что мы из России к нам подошёл мужчина. Разговорились. Ему сорок шесть лет. Раньше работал редактором одной из турецких газет издаваемой в Германии. Он в совершенстве владел немецким языком, но по русски знал только несколько общих фраз. Живёт в Анталии. Дом его виден отсюда. Квартира на третьем этаже. Пригласил в гости.
Немного погодя, он перенёс свой зонт и весь «скарб» поближе к нам.
Узнав, что мы из Архангельской области, первым делом полюбопытствовал: «Действительно ли там так холодно?».
Было видно, о России он имел смутные представления. Мы были конечно удивлены этим, поскольку из общения с продавцами в магазинах, делали вывод, что турки очень осведомлены о нашей стране.Многие из хозяев бесчисленных магазинчиков имели свои магазины и в наших городах.
А тут абсолютное незнание. По-правде говоря, поэтому я был не удивлён очередному его вопросу: «Правда, что у вас на улицах бродят медведи?»
- Ну что Вы? Конечно нет!
И тут вспомнился мне последний случай связанный с «косолапым».
Собрались мы переехать из Архангельской области в более южные края, к младшенькой доченьке поближе. Там тоже север (севера), но не Крайний. Даже яблони и груши растут , не вымерзают.
До отъезда оставалась неделя. Прощались с друзьями, занимались упаковкой вещей.
Тут то и пригласил меня мой друг-рыбак Виктор Орлов в последний раз сходить на рыбалку на «наши» озёра. Нашими они считались потому, что заимка близ каскада озёр была срублена нами.
Дело решённое, пошёл собирать рюкзак да снасти.
И опять... эта встреча с Анастасией. О этой женщине я как-то вспоминал в рассказах. Ведунья или «не в своём уме», она опять встретилась со мной на улице, когда я уже спешил к Витьке полностью экипированным.
«Вам надо будет уходить на юг» -сказала она тихо и опустила глаза.
- Анастасия, да. Мы скоро уезжаем. Не совсем на юг, но всё же южнее чем Архангельск.
Женщина опять взглянула на меня. Глаза выражали тревогу. И как бы молили: «Пойми меня».
Она опять произнесла: «Вам надо будет уходить на юг».
«Что-то у неё есть не от мира сего» -подумалось. Но я спешил и вскоре забыл об этом разговоре.
- - -
По договору с машинистом тепловоза, он притормозил состав у пятого пикета сто третьего километра железной дороги, и мы с Виктором спрыгнули на насыпь. Почти на каждом километре на пятых пикетах бывают уложены запасные рельсы . И в свете окон вагона они видны. Поэтому наскочить на столбик пикета при прыжке было исключено.
Ночь была ветренной и тёмной. Но всё-таки было видно как злой северный ветер рвал облака, и они, догоняя друг дружку, то соединялись, то разбегались вновь.
Непосредственно к железной дороге примыкал подсад, уже подросший после вырубки. Молодой осинник, с диаметром ствола 10-12 см на уровне груди, был настолько густой, что прямо пройти через него не представлялось возможности.Надо было не прозевать визир «восток-запад». Из-за этого мы спустились с насыпи и шли краем леса, пока не увидели просвет.
По визиру прошли мы примерно триста метров. Я почувствовал запах протухшего мяса, что показалось очень странным. Какая трагедия произошла тут, так далеко от жилья?
Через несколько секунд ветер донёс и душераздирающий звук. Это был рёв медведя. Леденящее душу, злое рычание, заставившее остановиться.
На голове Виктора был подшлемник танкиста, но и мой друг тоже остановился как вкопанный.
Рёв повторился ещё несколько раз, принесённый ветром. Явно было то, что звук пиближался к нам.
Не сговариваясь,мы побежали назад к железной дороге. Виктор крикнул: «Там солярой пахнет, не пойдёт он туда».
Добежав до железной дороги, и забравшись на насыпь прислушались. Северный ветер доносил звук ломаемого медведем осинника. Изредка повторялся злой рык зверя. Было не совсем понятно, пытался ли косолапый преследовать нас или всё-таки уходил вглубь леса.
Возвращаться к ближайшему полустанку, находящемуся севернее или идти (бежать) к следующему визиру и всё-таки попасть в нашу избушку на озере?
И тут я вспомнил тревогу в глазах Анастасии и её странные слова: «Вам нужно будет уходить на юг». Значит к следующему, визиру «восток-запад», который южнее , на расстоянии четыре километра.
Решение было принято.
- - -
Какое-то время мы бежали по шпалам. Но запыхавшись, всё же решили передохнуть. Рёв медведя ещё доносил нам северный ветер, но этот звук был уже не так силён и потому не так страшен. Стало ясно, что преследования нет.Похоже зверь остался на месте.
Через час мы были у следующей просеки. Пройдя по визиру, мы дошли до каскада озёр, а вскоре уже обживали нашу избушку, стоявшую на ручье, впадающем в Нельнюжскую Лягу.
- - -
Рыбалка оказалась удачной. Всю неделю рыба охотно клевала и путалась в сетки. Каждый вечер мы варили тройную уху, коптили крупных окуней тут же на костре у избы.
Часть рыбы, сутки выдержав в тузлуке, вялили на сквозняке.
К концу рыбалки затарились рыбой полностью, больше не унести.
Собрались идти домой. Всё же решили не рисковать и к железной дороге выйти по более южному визиру, по которому обошли опасное соседство с медведем.
- - -
Уж не помню о чём шёл разговор, когда мы подошли к тому месту, где спрыгнули с поезда. Спешили, надо было успеть к очередному составу на котором можно было доехать до нашей станции.
И вдруг, на том месте, где мы спрыгнули с подножки вагона обнаружили разрытый, разбросанный дёрн. Какая неимоверная сила могла всё это сотворить? Рядом, во мхе были видны огромные следы медведя. Было видно, что зверь не один раз выходил к этому месту, по крайней мере были видны шесть дорожек следов, по три к железной дороге и назад к лесу. И самое страшное было то, что мох ещё хранил эти следы, не упал. Значит зверь совсем недавно выходил к этому месту. Караулил?
Эта догадка родила у нас страх. Наверное это можно назвать животным чувством. Именно в области живота оно ощущалось предательским холодком.
Это уже позднее мы сообразили – спасло нас только то, что ушли на юг. Как зайцы петляют и обманывают преследователя – так получилось у нас, по чистой случайности. Медведь унюхал тот след, когда мы, спрыгнув с подножки, шли окраиной леса. Наш след на насыпи зверь не унюхал. И сильный северный ветер тоже сыграл в этом свою роль. Он, этот сиверко тоже спас нас от несчастья.
- - -
Воспоминания на время отвлекли меня от разговора, которые вели жена и дети с турком.
- Папа, мы с мамой пройдёмся к палаткам, сока попьём.
Я согласительно кивнул.
«Ты пока расспроси его, где в Анталии можно купить настоящий турецкий пчелиный мёд». – сказала мне жена. И они ушли.
Я, используя все свои малые знания немецкого языка, попытался узнать, когда и где в эту субботу в городе будет ярмарка. Знал, что базар «кочует» и на одном месте располагается только одну неделю, а потом переезжает на другую улицу.
Мой визави приходит на пляж в надежде найти себе молодую жену. Это он рассказал нам раньше. И, скорее всего, слово мёд понял как характеристику желаемой женщины. Уж очень часто в его ответе на мой вопрос слышалось : Фрау, Медхен и ещё что-то никак не связанное с мёдом как кушаньем.
Я всё повторял: «Хоник, хоник». При этом махал руками, изображая полёт пчёл. Вспомнил слово «маркет» - казалось, что уж оно натолкнёт на взаимное понимание.
Турок что-то говорил в ответ. Улыбался. Отрицательно махал головой. Это потом, когда вернулись дети и помогли нам понять что мы говорили друг другу, оказалось, что турок говорил что красивые женщины-невесты, к сожалению, не продаются в магазине, ему показалось, что я предлагал купить ему искомую половинку в одном из «маркетов».
Обоюдный хохот был таким громким, что окружающие нас люди на пляже тоже начали смеяться.
- - -
Несколько дней мы приходили на этот «дикий пляж». Наш знакомец угощал пирогами и турецкими сладостями. Вечером, после пляжа, водил нас по турецким базарам, помог купить хороший турецкий мёд. Рассказывал, что для приобретения качественных товаров (одежды) надо ехать прямо на фабрики, где эти вещи производят. Он на этом зарабатывает какие-то деньги, показывая эти фабрики немцам, приезжающим отдыхать, а заодно и прикупить те вещи, которые в Германии стоят значительно дороже.
Но время шло, и дети засобирались посетить Стамбул и Анкару. И отсутствие знаний иностранных языков мной и Эммой ставило под сомнение дальнейшее общение с этим турком.
Мы снова вернулись на пляж принадлежащий отелю.
Встретились с нашими питерцами. Они рассказали, что знакомые девушки уже улетели в свой Смоленск.Ленинградцы были в восторге от сцены прощания Батухама с Ларисой. Нет он не дарил ей цветы. Он принёс ей огромный торт и её портрет нарисованный на отполированной доске. На картине над головой Ларисы были изображены ангелы. (Скорее всего Батухам этот сюжет позаимствовал у какого –то художника. Я до сих пор не уверен, что в их вере есть такие символы).
Лёг у ног Ларисы. Пел какую-то грусную песню. В глазах у него были слёзы. Лариса не хохотала как обычно, а всё повторяла: «Ну что ты... Не плачь». Жаль эту сцену я лично не видел, но жёны питерцев, рассказывая об этом, тоже всплакнули.
Батухама я больше не встречал. Возможно он нашёл место для ночёвки на другом пляже. И ещё я обратил внимание что у песчаной бабы было изменено лицо. На нём была улыбка Ларисы. А рядом на песке появилась новая надпись: ЛАРИССА ЛУБЛУ.
Отдых продолжался своим чередом. Однажды один из питерцев, когда мы болтали о том о сём , расположившись с пивком у стойки, вдали от женщин, с глубоким вздохом произнёс: «Ох, уж этот турок. Моя жена всё в пример его ставит». И подумалось мне тогда: «Никому не дано разгадать секрет привлекательности. Недаром говорят, что любовь зла. Да и все определения любви, как правило, сводятся просто к описанию совершенно других, более простых чувств человеческих.