Так уж получилось, что мои школьные годы пронеслись в пяти школах. Где-то я училась один год, где-то два, а дольше всего продержалась в восьмилетке – целых четыре года подряд. Так хотелось бы пройти свой ученический путь в одной школе с первого класса до выпускного. Но вышло иначе. Родители переезжали, и я меняла учебные заведения или переходила из начальной школы в старшие классы, потом в из восьмилетки в среднюю школу.
Первых учителей у меня было трое. Как зовут, помню только двоих. От обучения во втором классе не осталось ни фотографии, ни воспоминаний, как и не было этого года в моей жизни.
Хотя нет, помню, что однажды моего отца вызвали к директору за драку – я отколотила веником одноклассника. Мешал дежурить в классе, кажется.
Отец был в рейсе, приходила в школу мама. Чем кончилось дело, плохо помню, поругали, наверное.
Да еще хорошо помнится полная приключений дорога из школы домой. По пути была большая площадка около железной дороги, заваленная большими бобинами от алюминиевых проводов. Высотой в рост человека (школьника), они стояли, лежали там, создавая интересные лабиринты. Было очень здорово гоняться друг за другом, прыгая, как козы, по этим катушкам. Поэтому дорога домой занимала в три-четыре раза больше времени, чем дорога в школу. И, наверное, из-за этого, да еще из-за необходимости пересечения железнодорожных путей со скорыми поездами, меня перевели в другую начальную школу, ближе к дому.
Но вернусь в первый класс. От него осталось единственное фото – 38 ребятишек вокруг первой учительницы – по нынешним временам, класс огромный и многонациональный. Русские, украинцы, казахи, немцы и другие учились вместе дружно, не признавая национальных различий. Смеялись, правда, над казашками – они не признавали рода и склонения слов и могли спокойно сказать: «мой ручка», «моя карандаш», но беззлобно. Дело было в Казахстане вскоре после начала освоения целины. Приезжих из России - Украины было больше, чем коренного населения.
Девятнадцать мальчишек и столько же девчонок с октябрятскими звездочками на левой стороне груди у сердца.
На фотографии мы облепили нашу учительницу, Маргариту Назарову (некому уже напомнить ее отчество, к сожалению)
Она была милой доброй женщиной и, наверное, хорошим учителем, для меня, во всяком случае, потому что не помню никаких проблем с уроками.
Помню, как однажды сушила она меня, упавшую в лужу, в своей квартире около школы и поила горячим чаем.
И всё... Ни первого звонка, ни «в лесу родилась елочка», ни последнего звонка в начальной школе как будто и не было все четыре года. А про выпускные в начальной школе, по-моему, тогда и не слыхали.
Только невзрачный табель успеваемости с хорошими отметками и фамилией учительницы. (Кстати, мама сохранила их все, за 10 лет.) И фото. Я на нем лохматая, сердитая с открытым ртом и без Володи Ульянова на фартуке. Посеяла, наверное, звездочку.
Не осталось в памяти даже имен. Только помню Кольку Молочкова, который старательно носил за мной мой портфель из школы и упитанного Жорку Бормана. Ни о ком из них я больше не слыхала, нигде не встречала – поразъехались, разлетелись, кого-то уже и в живых нет.
Распался великий и нерушимый Союз, они живут в другой стране или разъехались, я тоже уехала в Россию. На сайте моей самой первой школы никто не выставил такую как у меня фотографию и не нашел себя на моей. Может, не выходят в Интернет?
А последнюю свою школу я вообще не нашла в сети. Тогда она была четырехлетней, Возможно, исчезла, еще до перестройки. Хотя на карте Гугла за автобазой есть средняя школа № 31, но никак не могу сопоставить ее местонахождение со своими воспоминаниями.
В ней я училась последние два года в Казахстане – в третьем и четвертом классе.
Учителем у нас был мужчина, худой и высокий (спасибо единственной фотографии), он же заведующий этой начальной школой, Семен Сергеевич Василенко, кажется.
Школа находилась в конце аула. Это он только назывался – 7 аул, а по величине был сопоставим с хорошим райцентром. Сейчас он стал частью областного центра, до которого всего 12 километров, его сельской зоной и носит гордое имя «Ленинский». Это были целинные земли, тогда еще дававшие хорошие урожаи. Во всяком случае, хлеб в рабочих столовых давали к обеду бесплатно.
Мой отец был шофером и возил этот целинный хлеб на элеватор. Через дорогу от нашего дома была автобаза, на которой он работал, а уже за ней школа.
Ничего, кроме фотографии, тоже не осталось в памяти. Нас на фото четырнадцать человек, поровну мальчишек и девчонок.
Наверное, были уроки, праздники, каникулы – ничего о школе. Нет, помню, как объявили штормовое предупреждение (ветры там дули свирепые, равнина), и нас провожали из школы вдоль бетонной стены автобазы домой. И подготовку к какому-то празднику - учили танец под тра-ля-ля. Так и исполняли - не было никакого аккомпанемента.
У меня были две подруги – Оля и Таня и много друзей мальчишек. По имени назову только Васю Карелко и Женю Подгорбунского. А через полвека в сети нашелся еще один одноклассник - Володя Кабурнеев.
Детство у нас было насыщенное и веселое, вне школы. Никаких компьютеров, телевизоров. Радио, точно, было. Но главным в детстве была улица.
Наша улица, носящая имя Лихачева, тянулась поперек железной дороги, по ней от элеватора возвращались на базу пустые машины. Одинаковые трехквартирные дома с дощатыми пристройками-коридорами, в которых жили в основном, молодые покорители целины с детьми-школьниками. Такие же одинаковые сарайчики, на крышах которых мы играли с мальчишками в войну, в «казаки-разбойники», салки-догонялки, прятки.(еще сейчас вижу на карте эти 6 домиков, живы пока, вроде не развалились. И пустырь на месте клуба)
Подвижных игр было много. У каждого был маленький мяч для игры в лапту, «десятки» или штендер (штандер) - так называлась у нас игра с мячом.
Все становились в круг, водящий посередине. Один из игроков подбрасывал мяч высоко-высоко в небо, а водящий должен был его поймать. Пока он его ловил, остальные разбегались, кто куда. Поймав мяч, водящий кричал: - "штендер". Тут все убегавшие должны остановиться, а водящий должен бросить мячом в кого-то из игроков. В свою очередь этот игрок становится водящим, поэтому как только ему бросают мяч, все разбегаются. Как только тот мяч поймает, он кричит "штендер" и так до бесконечности. Сейчас стало понятно значение главного слова этой игры – команда приказывала «стоять», Stand [стэнд] по-английски и stehen[штейн] по-немецки тоже обозначают эту команду – стоять. Но тогда мы не задумывались над смыслом слова. Было весело и всем хорошо.
В « десятки» играли на ровной площадке у глухой стены коридоров. Каждый должен был выполнить разные упражнения:
Десять раз подряд ударить мячом об стену, отбивая его, как в волейболе.
Девять раз стукнуть мячом об стену, ударяя по нему ладонями снизу.
Бросить мяч восемь раз под правую ногу об землю так, чтобы он отскочил к стене, а от стены поймать мяч руками...
И так далее... уже позабыла все. Игра была хороша тем, что в нее можно играть любой компанией, даже одному.
А вот для игры в лапту кроме мяча, нужны было просторное поле, бита и две команды.
С большим мячом играли в «картошку», в выбивалу или вышибалу.
Всех игр не перечислишь, были тихие, спокойные, были быстрые, озорные. Все умели хорошо прыгать через скакалку, как Лидочка Агнии Барто «...и прямо, и боком, с поворотом, и с прискоком, и с разбега, и на месте, и двумя ногами вместе...»
Припоминаются такие, как «Тише едешь – дальше будешь», «Классики», «Краски», «Колечко-колечко, выйди на крылечко!», сейчас уж в них не играют. Электронные игрушки заменили их. Интересно даже просто вспомнить об этих играх.
Ящиков машинок и чемоданов кукол у нас не было, но мы не чувствовали себя обделенными судьбой. Мальчишки из любой палки делали себе то коня, то винтовку, то саблю, из ящика – машину, а девочки мастерили кукол из лоскутов, кукурузных початков, из бумаги.
О, эти бумажные куклы!!! Ими обменивались, обводили до такой степени, передавая по рукам, что они теряли стройность. У кукол были пачки бумажных платьев всех цветов и домики из коробок от обуви. Счастливицей была та девчонка, которая владела фабрично напечатанной куколкой. Но и самодельные доставляли много радости.
Не помню только хулиганских забав, нас же постоянно воспитывали с детства. Чего, к сожалению, сейчас не делают. Даже по садам не лазили – садов не было.
Мальчишки, конечно, азартно играли в футбол. А вот хоккея на нашей улице не было – хоть зимы и стояли морозные, под сорок градусов, но воды для катка или площадки не хватало.
Воду возили с Иртыша за 12 километров, в бочке-водовозке. Порой даже мальки попадали в ведра. Приходилось запасаться на пару дней, чтоб на всё хватило. Не помню, чтобы где-то рядом были колодцы, подземные воды в ауле были соленые и невкусные. Поэтому и зелени возле автобазы было мало, садов не было. (Сейчас на территории автобазы растут какие-то деревца, а на улице Лихачева зелени совсем мало.) Черный паслён считался вкусной ягодой. А яблоню от груши по листьям и кроне я научилась отличать только в Волгоградской области.
Зато в степи росли целые поляны клубники. Как-то по дороге на свой картофельный огород мы нарвали с родителями ее целое ведро. Ах, какая она была сладкая и душистая! Не сравнить с паслёном!
У нас была своя игровая библиотека. Я перетаскала туда списанные книжки с работы мамы, мы их немного подклеили, читали, выдавали друг другу.
Радостью было получить на лето комплект учебников за следующий класс. Я прочитывала летом всю историю, литературу и хрестоматию к ней.
В четвертом классе увлеклась ботаникой, по учебнику крестного брата собирала первые скудные гербарии, потом завела коллекцию камней. Их много можно было найти на железнодорожных путях, сыпались с проходящих составов.
Да, еще любимым местом для игр был двор автобазы. В дальнем углу была свалка старых кабин, колес, кузовов. (Конечно, нет на дворе автобазы уже нашей прежде любимой свалки старых грузовиков - сдали все на металлолом.) Через проходную детвору пускали редко, так мы пролезали то через забор, то в дыру под ним. Там здорово было играть в прятки, ну и делать засады друг на друга.
Смотрела в сети спутниковые снимки этих мест. Автобаза (Сейчас КПСК, ООО какое-то ???) еще существует, видны баки с горючим, в одном углу довольно много машин. Крыши каких-то зданий, забор, деревья. Заброшенные участки.
А на фотографиях в группе "Моя родина - Ленинский", если я не ошиблась, все заброшено вместе с целиной, только куски заборов и стен валяются. Горько.
Правда, фото выставляют, в основном, приезжие, часто из Германии. Тогда много немцев жили в 7 ауле. Русские, украинцы, немцы - многие покинули эти края, стоят разрушенные дома, там, где они жили. Зато дорога на Павлодар - прекрасно выглядит, "проехала" по видеоролику туда и назад. Слава интернету!
Но 100-летие поселка отпраздновали с помпой.