Когда на улицах погаснут фонари
Мосты
В оцепенении стоят. И только мы
Кресты
Со смертью ставим в ряд.
Когда сожжены мостовые.
И камень терпит крушение,
Превращаясь в песок- возрождение.
Мы люди- передовые:
Не скажем ни мягкости, колкости
Не можем позволить и тонкости
Мы грубы, мы похабны
Мы алчны и грязны
Мы страшны, но бесстрашны мы-
Пеплом падем.
И места рядом с стаей и краем найдём.
Когда в последнем доме кончены слова:
-Все мы люди!
-нет, нет, так нельзя.
Когда в последнем доме, потушив огни:
-Все мы судьи?
-нет, все, но не мы.
Когда в последнем доме доживая век
Последний скажет человек:
-Я жил небогато, я скромным был;
Домой в 6 и тогда только жизнь ценил;
На улице холодно- я простыл;
А если же жарко- тогда я любил.
Во мне не осталось ни капли добра
Ни к обществу, ни к человеку
Я знаю, природой, я с ним до конца
Но я, ограниченный сверху,
Имею во власти лишь собственный день
Я тени без вести пропащей в ночь тень.
И значат что либо слова урода для святых?
Мне знать не надо.
Я часть и само стадо.
Моих грехов отнимут у слепых.
Они не ведали о том, что я мог сделать:
Никто о том не мог слепым при жизни их поведать.
Мои последние слова:
Я благодарен Богу
Путь человека заверша
Я прекращаю бить тревогу
Я благодарен демону
Хоть их, уверен, нет совсем
Мой дом во льду
А жизнь моя- конец проблем.
Холодный период без тёплых слов
Ледник снова скрежет об землю
Живое- погибнет под зов отцов
Под крики отчаянно внемлют
Последним минутам, когда все в огне
Горит ледяная утрата
Мы были безлюдны, жестоки в себе
Сегодня- последняя дата.