«Дорогая, послушай! Этот вечер осенний тих и светел.
И закатное солнце в небе светит так мягко,
и не жжет, и не слепит.
Ароматен и нежен неколышимый воздух.
Посмотри, паутина так летит грациозно,
и движенья тихи и ленивы у листьев
на еще не пожухлых березах, раскинувших щедрые ветви.
Эти сосны прекрасные в каплях янтарных
затаились в своем неизменном желаньи
захватить сколько можно уходящего щедрого солнца.
По шершавой коре я ладонью веду, как по коже,
гладкой коже старухи, пережившей и страсть, и страданья.
И тепло, что в сосне безучастной сокрыто,
ощущаю скорее своим нервно бьющимся сердцем,
чем под ищущей, нежной рукою. Под ногой
ощущаю покров, что так мягко, приятно пружинист,
как ковер изо мха, земляники, черники, иголок.
Посмотри, на веранде,
в твоем кресле покойном
ты забыла платок. И своей яркой клеткой
он поспорить не может с виноградным листом, что раскрасила осень
и в багряный, и в красный, и в желтый!
Все в природе стихает, утомленное яростным летом.
Все готовится к снежной и суровой зиме без упреков.
Отчего же тебя седина и морщинки пугают?
Это просто пришла своевременно дивная осень.
Наслаждаюсь красой, что в лице твоем вижу так ясно:
доброта и любовь отразились в нем светом прекрасным.
Я не вижу морщин – вижу ум, и улыбку, и смелость.
Вижу опыт и силу, и пришедшую мудрую зрелость.
Мы с тобою пройдем нам оставшийся путь, дорогая,
И однажды уснем, не тоскуя, не прячась от страха.
Посмотри мне в глаза: я тебе до могилы опора.
Насладимся теперь безвременьем, что дарит Природа.»