Две дочки было у отца.
Одна - хоть воду пей с лица.
Кожа, словно кашемир,
синь глаз - в сравненьи лишь сапфир,
Щечки, бровки, ушки, нос -
лик в обрамлении волос
и голос нежный, как свирель.
Как провести здесь параллель
меж дочерьми, коль сам отец
был этой красоты творец.
Дочь младшую боготворил,
а старшую всегда корил,
ведь та характером тихА.
Чего уж тут таить греха,
для восхищенья нет причины -
ведь после матери кончины
взвалила тяготы на плечи.
Хоть говорят, что время лечит,
(но это лишь по мелочам)
страдала дочка по ночам.
Днем для всех борщи варила,
отца с сестрой боготворила,
да в чистоте держала кров.
И Слава Богу, жив-здоров
отец и рядышком сестрёнка.
...Но рвётся там порой, где тонко.
Пришло негаданно несчастье,
отец свалился в одночасье -
был увезен на "неотложке".
Отца кормила дочка с ложки
поила, увлажняя губы.
И не казались руки грУбы
у старшей дочери сейчас.
Утирала слёзы с глаз,
и утку мыла после кала.
...А дочка младшая скакала
на дискотеках по ночам,
рассыпав волос по плечам,
сверкая синью ярких глаз.
Пришла в больницу только раз.
Отец был рад, ей улыбнулся.
Неловко как-то потянулся,
тепла ему хотелось, ласки.
Но дочь, увы, не той "закваски",
брезглива, запах от отца.
Рукой коснулась лишь лица,
сердце - словно леденец:
- Ну, мне пора. Пока, отец.
А тот заплакал от обиды.
...Дочь старшая свои флюиды
отцу дарила ежечасно
и это было не напрасно.
Он справился с болезнью, болью.
Смотрел на старшую с любовью
и с благодарностью. Увы...
Порой бываем не правы.
--------------
И какова же здесь мораль?
Я Вам навеяла печаль
словами притчи, может быть.
Удобно красотою слыть,
но если же черствА душа,
та красота не хороша.
Она не в глазках и не в губках,
а проявляется в поступках.
В сердцАх она и то - не блажь,
всё остальное - антураж...