Я стояла на остановке, ожидая автобус. Народу было немного, но почти рядом стояли три мужичка и что-то бурно обсуждали. Один из них, с задранным ухом чёрной шапки, сказал собеседнику: «Иди, вон, у бабки спроси, она тебе скажет, учились ли в то время раздельно мальчики и девочки. Она наверняка помнит, как тогда было дело». И глядя в мою сторону, показал товарищу на меня рукой. Его оппонент недоверчиво покосился на меня, и прошёл мимо, направляясь по своим делам. Мне же стало как-то не по себе, когда меня назвали бабкой в мои-то сорок два года. «Неужели я так плохо выгляжу в своей енотовой модной шубе и норковой шапке цвета беж? А может это они вовсе не про меня говорят? А может, шутят так?» - сразу три мысли возникли у меня в голове. Оставшиеся два маленькие мужичка с огромным мешком, набитым какой-то кладью, и с таким видом, будто они прикатили к нам из далёкого пошлого, продолжая свою беседу, направились ко мне со своей наболевшей темой. Я высказала им своё мнение, они своё, и вроде как, разговор подошёл к своему логическому завершению, как вдруг, мужичок с задранным ухом шапки сказал мне: «А Бога-то нет!» «Как?»- возмутилась я, и моё удивление было настолько сильное, что мой мозг начал судорожно искать возражения, но потрясённый сказанным, взорвался возмущением и замолчал. А мужичок, не дав мне опомниться, бурно продолжил: «А где же Он, Бог? Покажи мне, где Он? Вы взрослая женщина, а ещё верите во всякие сказки!» Мне хотелось крикнуть ему, что Бог вездесущ, и что он сам, глупый мужик, продукт великого Божественного творения, и что частичка Бога и в нём есть – это его душа, и что всё в мире и этот мир сотворил Бог! Но другая, параллельная мысль, мне шептала: «Значит, нет Бога в этом человеке, напрасно с ним спорить, ведь всё равно ты ему ничего не докажешь». Тут подошёл автобус, и я зашла в переднюю дверь. Мужики, со своим мешком, пошли в заднюю. Мне хотелось подойти к ним и продолжить беседу, но смущение не дало мне этого сделать. Мне было почти понятно, почему они так думают, и было их жаль, но что я им скажу? Как им показать Бога, чтобы они воочию Его увидели, чтобы почувствовали, чтобы убедились, что Бог есть?
Вечером села, успокоилась и стала размышлять. Если эти мужики так говорят, что Бога нет, выходит, что и разума нет. Есть мозг и это наукой доказано, а вот ум покажи такому мужику, так даже он в Бога поверит. Ведь разум человека тоже вещь не материальная, хотя и является свойством мозга. А как же тогда совесть? Ведь её тоже на первый взгляд не определишь, есть она у человека или нет. А есть ли душа у человека? Ведь это даже наукой не выявлено, хотя некоторые святые отцы утверждают, что совесть – это свойство человеческой души. А есть ли тогда правда на земле, если Бога нет? И на самом деле, где же Бог?
Однажды я шла по улице и резко подняла глаза к небу. На небе стояли Бог и двенадцать апостолов. Они были, как бы созданы из белых облаков, но их строгие, грациозные и очень красивые фигуры были, будто нарисованы на небесном холсте. Мне хотелось в тот миг показать хоть кому-то, увиденное мной. Я на секунду оглянулась, чтобы узнать, смотрит ли ещё кто на небо. На остановке стояло с десяток людей, но их лица были обращены в противоположную сторону. Они ждали автобус. Мне захотелось окликнуть их, но я подняла глаза к небу, а там уже никого не было. Нежно-голубой холст над сходившимися двумя зелёными горами был пуст. Потом я ещё не раз задавала себе вопрос: «Почему именно мне было такое явление?» До сих пор я не нашла ответа. Мы все дышим воздухом, все видим эти голубые небесные своды, которые, возможно, и являются местом пребывания небесных сил. Учёные установили химический состав небесной тверди, но почему эту смесь газов назвали воздухом? Воз-дух - как нечто принадлежащее Святому духу. А если это так и есть? Отними у человека этот дух Святой, и он умрёт. Как не может человек без воздуха жить, так и душа без Бога. Для души человека требуется, чтобы её питал Святой дух. Для мозга полезным занятием будет мыслить, запоминать и анализировать. Для совести хорошо будет, если она безошибочно познает пользу Господа для своей сущности. И если стыдно человеку, значит, совесть в нём всё-таки есть.
Я, вроде бы, всё решила для себя, всё себе растолковала, но одна только мысль не давала мне покоя: «А вдруг, именно я должна была всё объяснить этим двум мужичкам? Почему я ничего не сделала для них? А ведь я могла, но не захотела». Душевные терзания преследовали меня, и я решила поставить за них в церкви свечку и помолиться, чтобы Бог Сам показал им, что Он есть, был и будет.