«Трижды блажен, кто введёт в песнь имя»
О. Мандельштам
Высокий строй его прощальной песни,
Которую он пел, закрыв глаза,
Нас растревожил. Пусть не понимали
Ни слова из чужого языка,
Мы понимали больше…
Стоял погожий, как обычно, день.
У берега, почти у наших ног,
На мутноватых волнах колыхался
Какой-то сор. Поодаль, у причала,
Готовые к отплытию суда
Весёлыми флажками трепетали.
Ещё чуть дальше – рыбного базара
Визгливый шум.
А там, под белым солнцем,
Увитые плющом и виноградом,
Дома благополучных горожан
Под розовою тёплой черепицей
И храм Киприды с золотою крышей
Среди черно-зелёных кипарисов…
Итак, он пел. А мы кружком сидели
На тёплой глине возле пинии высокой.
Язык, нам не знакомый,
Мы слушали. И виделась земля
Под именем суровым – Север.
В воображенье смутно проплывали
Отлогие пустые берега,
Холмы скупые, скудные поля
И огороды с жалким урожаем…
Нахохленные маленькие птицы
Под пасмурным дождливым небом жались
На голых ветках…
Одинокий скрип телеги…
Далёкий звук – протяжный и тоскливый –
Каких-то музыкальных инструментов…
И вдоль дороги – бедные лачуги…
Он каждый камень именем назвал.
Но время шло.
С большого корабля
Был подан знак к скорейшему отплытью.
Команда разбежалась по местам.
Высокий флаг захлопал на ветру.
Певец умолк. Мы крепко обнялись.
Трап заскрипел под грубым башмаком.
«Отдать концы!»
Последний взмах руки…
Прощай, певец, прощай!
Да ждёт ли, ждёт ли кто
Тебя в твоей отчизне?!
Суровая страна…
Прощай, прощай, певец!..
1989 год. Из книги «Шар времени» (2001)
Иллюстрация автора (использована картинка из интернета)