В 1997 году я был в Питере на праздновании Дня города и 325- летия Петра 1. Это было 31 мая на борту отеля «Петергоф». Гостей из Москвы пригласил новый губернатор Санкт-Петербурга Яковлев В.А. Приглашены были также всяческие члены и официальные лица. Мы расселись на палубе теплохода, наблюдаем себе Питер при ясной солнечной погоде. До середины Невы редкая птица долетит. Красота. И место выбрали шикарное – напротив Зимнего и Петропавловской крепости, на стрелке Васильевского острова, думаю, за биржевым мостом, потому, что моста точно не помню.
Я сидел за столиком с А.А.Ширвиндтом. Он вообще был душой всего собрания, и без него все это мероприятие ни на что не походило бы. Яковлева губернатором только избрали, и как-то странно выбрали. Но, дело сделано, и Собчак не у дел. Тогда еще времена были иные, ни тебе каруселей, ни тебе вбросов. Однако народ кожей понимал и уже безмолвствовал. Чувствовал Яковлев себя неуютно, да и вообще, москвичи приехали «развалясь», от питерцев разило провинцией и это чувствовалось во всем. Кто же знал, что этот город подарит нам в дальнейшем вечного президента?
До начала торжественных слововещаний народ потянулся к спиртному, и вдохновенно так потянулся. Александр Анатольевич мощно шутил, превращая волшебством своим самое скучное на свете в самое смешное и веселое. У меня не было ни особых целей, ни особых даже помыслов для этой поездки. Сидим мы, значит, перед Петром Великим, бутербродики с шампанским потребляем, и в самый уже момент начала расслабления и начала торжеств, смотрим – ничего себе! А команда парохода на борт Собчака не пускает! Как так, бывший Мэр Санкт-Петербурга, один из столпов, так сказать! И не пускают. Не порядок! Питерская публика молчит понуро, просто молча глазеет на происходящее. Братцы, это же ваш бывший мэр! Что же вы ведете себя так по-свински. Нет. Тишина. Я тогда почувствовал, что москвичи были свободнее и раскованней. Это конечно лишь представители, но ясен хрен, Москва по взглядам тогда лет на пять Питер опережала. И тут вмешался Александр Анатольевич, быстро спустился по лесенке к трапу и р-р-раз! Готово, Собчак - на борту «Петергофа». Ну, тут народ питерский, как в русской народной сказке: старший прячется за среднего, средний - за младшего, а от младшего - и ответа нет. Так погулял Собчак по палубе, как по пустыне, и прибило его за наш столик. Хлебосольный и доброжелательный Александр Анатольевич усадил прямо за рукав уважаемого изгоя нашего, то бишь, Анатолия Александровича, за стол.
И, как ни в чем не бывало, мы продолжили процесс увеселения и любования Великим Городом, у которого в то время проваливались балконы на головы незадачливым прохожим, на машине можно было проехать с большим трудом из-за отсутствия каких бы то ни было мостовых, а уж в 300 метрах от Невского, так и вообще начинались джунгли заброшенных домостроений.
А приставили к нашей компании как бы от правительства Питера человечка, такой веселый человечек, профессионально веселый и, многое умеющий, как потом оказалось. Ну, посидели, речи послушали, да и все. Решили в городе продолжить. Тут человечек этот и говорит – знаю, говорит, отличное место, лучше в Питере нет. Ну, мы со всей готовностью. И с Собчаком очень душевно раскланялись, правда, глаза у него ох какие невеселые были, не то чтобы загнанные, а грустные. Раскланялись, значит, да и пошли себе по экипажам рассаживаться.
И повез человечек этот нас в кабак «Старая таможня». Приезжаем, говорят – мест нет и не будет. А тут, ба-а-а, дык это кажись Ширвиндт живой, собственной персоной?! Сразу нас пропустили, стол откуда-то взялся, переместился к занавескам плюшевым. И вот они мы уже и сидим себе, заказываем, чтобы с голоду не умереть. Ну и конечно, употребляем спиртное всяческое, чтобы от жажды не скончаться. А стол то, несмотря на поздний час, очень даже не хилый получился: тут тебе и рыбка, и грибочки, овощи и салаты, короче, все, что и должно быть на столе у отдыхающих людей.
И так бы и закончился этот милый во всех отношениях день, когда б не Собчак. А вот представьте, через какое-то время открывается входная дверь и заходит в залу Собчак, опять один и опять грустный и неулыбчивый. А мест-то нет, вот ведь незадача. Ну, тут уж мы, как старые друзья-приятели, руками замахали-замахали, что-то там защебетали-защебетали. И усадили рядом с Ширвиндтом удивленного до бесконечности Собчака. И опять – шуточки–прибауточки. Начались тосты за здравие, как обычно все тостующие путались в придаточных предложениях, но все получалось очень убедительно и до слез искренне. В конце пару вопросов я Анатолию Александровичу задал, наедине, когда все куда-то расползлись. Покурить и потереть носики наверное. И ответы на эти вопросы свои я получил, и повеяло на меня душой нормальной, вполне себе человеческой, вовсе не испорченной властью. И это удивило. Но образ тот я храню. И дальнейшее, происшедшее с Анатолием Александровичем, имеет для меня совсем другие очертания. Имеется у меня полная уверенность, что не сломали Собчака, а убрали. Вот как. Светлой души был человек. Нагнули его и съели.
С юбилеем всех его близких и всех, кто его помнит и ценит.
10 августа 2017 г.