«Любимая, присядем, - говорил он, -
Взгляните, как в саду сгустились тени.
Давайте слушать шелесты сирени.
Замолк в саду весенний птичий гомон,
Лишь соловей, любовников отрада,
Защелкал трели в зарослях жасмина,
И запах сладкий резеды и тмина
В душе стирает к нежности преграды».
«Любимая, - он говорил, - закроем
Свои глаза, покой впуская в уши.
Позволим возродиться нашим душам,
Мечту хрустальную в сердцах своих построим.
Ладонь откройте: дайте насладиться
Судьбы дорогой, что свела нас вместе.
Бугор Венеры похвалю без лести, -
Взгляните, как похожи наши кисти.
Позвольте мне прижать свои ладони
Плотнее к основанию запястья.
Вы чувствуете – в ожиданьи счастья
Они сомкнулись в сладостной истоме».
Он говорил: «Короткие мгновенья
Даны всего любовникам для счастья.
Я Вас люблю и знаю, что в ненастье
Воспоминанья нежностью согреют».
Последний луч вечернего заката,
Ее лицо и платье осветивший,
Угас в сосне сиреневой, ожившей
Лишь на мгновенье растопленным златом.
Она руки своей не отнимала
И, неподвижно сидя на веранде,
Прислушивалась к сердцу, что в отраде
Словам и голосу его сейчас внимало.