Те сердцу милые, родимые просторы,
Что разметнулись для меня на пол земли,
Что вечно предстают пред взором,
Что скрашивают мне безрадостные сны.
И в бренной суете дневных задач, работы,
Мы ночью ищем отдых, хотя бы до зари,
Сначала что-то тормозит: остановись, постой ты,
Но сон неумолимо шепчет: прислушайся, внемли.
Ведь не задаром у монарха жезл,
И не по божьей воле держит он бразды,
Его характер внутренний железный,
А сверху напускной, чтоб спутались враги.
Мимо такого все пройдут интриги, сплетни.
Не встанет против весь рабочий люд.
Лишь поворчит какой-нибудь чиновник средний,
Что, мол, за лишний труд прибавку не дают?
А родина все больше, необъятней,
Толстеет как недавно кошельки,
И не с кого тут взять: все взятки-гладки,
Хотя от них карманы были доверху полны.
Идёт все чередом, ничто беды не предвещает,
Размеренно все тикают часы.
И жаль уже на горизонте неумолимо рассветает,
Почаще бы такие видеть сны.