Напрягся борт под номером нечётным.
« Взлёт разрешаю, семьдесят седьмой ».
Свободен старт… Шасси забьют чечётку
по стыкам плит - Домой, домой, домой!
Тяжёлый ИЛ разгоном недоволен:
глотая пыль, гудят внатяг движки.
Машина словно корчится от боли,
взахлёб глотнув сирийские пески.
Древнюю землю терзает отчаянно злоба.
Рвёт на куски, как зубами - кровавую плоть.
Вертит рука Сатаны искалеченный глобус,
словно пытаясь кинжалом его распороть.
Беззвучный плач земли уже не слышен,
как-будто мы бежим с передовой.
Но возвратимся вновь к сирийским крышам,
не дав начаться Третьей мировой.
Российский борт, меж миром и войною,
взлетел обратным курсом в небеса
сквозь время «ч» - шальное и больное…
Посадки ждёт родная полоса.
Прочь улетаем из пекла, исполнив задачу.
Сзади остался войны смертоносный пожар.
Хоть и чужая страна, и мужчины не плачут,
только нам будто бы режут сердца без ножа.