Ополдень ветер влево-вправо
клонил худое деревцо...
К закату я из жбана ржавого
допил прокисшее винцо.
Едва доплёлся до ограды,
что сплетена из камыша.
Уснул. Мне виделись наяды...
Древнейшим гречеством дыша,
сквозные комнаты тянулась
из темноты на блёклый свет,
где ёмкой формулой Бернулли
звучал не Ветхий ли Завет?..
Ручьём вселенским он струился,
журчала речь его – арго:
во сне я истово молился
душе языческой его!..