Мы взяли городок в бою упорном,
Стоял над ним пороховой угар,
Из мёртвых окон дым стелился чёрный
И дикой пляской бушевал пожар.
Нас тишина как пологом накрыла,
За много дней впервые тишина,
Как-будто на мгновенье отступила
Грохочущая взрывами война.
Немыслимо тяжёлая усталость
Вдруг навалилась. Посмотрев кругом,
”Давай сочтёмте сколько нас осталось”
Сказал сержант, войдя в ближайший дом.
В порядке алфавитном, как писали,
Читал сержант и слушал как звучит:
”Я тут, живой!” иль падало в печали
Тяжёлое и страшное: ”Убит…”
Стояла пыль кирпичная стеною,
И вдруг мы видим, словно сквозь туман,
Слегка прикрыт салфеткой расписною,
Стоит на полке старенький баян.
Один боец походкою степенной
Пройдя вперёд, зачем-то шапку снял
И, бережно, как кубок драгоценный,
Раздвинув всех, баян на руки взял.
Смахнул легко с мехов кусочки глины,
Слегка погладил клавиши рукой
И нежно, словно к девушке любимой,
Приник к баяну левою щекой.
По улице, где дым войны тяжёлый
И русских печек горестный оскал
Пролились звуки нежной Баркаролы,
Что юный немец Шуберт написал…
И я запомнил такты Баркаролы,
Пусть эти звуки в сердце воскресят
Разбитый дом, сержанта хриплый голос
И имена погибших тех солдат.