Над больничной койкой – солнца точка.
Весь в сосульках сгорбленный подъезд.
Понимаешь, выпала отсрочка
и, пока, отложен переезд.
Это тренировка воскресенья!
Вдоль окон, забора и стены,
постучавшись капелькой смущенья,
Мир с себя срывает пелены,
смотрит, не моргая, жёлтым глазом,
облачной шевелит бородой:
«В детстве ты мечтал быть водолазом.
Я мечтал быть небом и водой.
А теперь тебя вбираю в поры,
где повис завьюженный эфир,
ты в мои шагаешь коридоры,
чтобы пить божественный кефир».
Он глядит – косматый, как тугарин, –
сквозь, соседом выпитый, Агдам…
И смеётся в рамочке Гагарин,
потому что что-то видел «там»…
потому что в небе над столицей
под престолом Божьим пролетал…
А в больничной тумбочке пылится
позабытый кем-то краснотал…