Бормочет, рельсам в тон, вагон,
Качаясь по привычке,
Давно закрыт, его перрон,
Нет к времени отмычки.
Спит, видит, нет, не добрый сон,
Солдата у калитки.
Потом свист бомбы, стёкол звон.
И, стала жизнь, ошибкой:
«Остался, в логове врага
И в серый цвет окрашен.
Рисунок свастики, с лекал,
И надписи, не наши.
В плену. Зачем? За что? Я кто?
При отступленьи, брошен,
Не остановит ведь никто,
А гость внутри, непрошен.
Сорваться бы, с моста в обрыв,
Иль под откос, с поживой,
Или хотя бы, мощный взрыв,
Нет, как назло все живы.
Уносит ветер, песен лай
И вой губной гармошки,
Ну что же, гнида, погуляй,
Ещё, совсем немножко.
Я слышу песню, рёв винтов
Неужто наши? Братцы!
Стреляй, бомби! Я здесь! Готов,
От счастья разорваться.
Изрешечён, разбит. На слом!?
Нет, снова путь неблизкий.
Как быть, вагоном, тяжело,
Как мог упасть, так низко.
На запад. Детский рёв, река,
Забит по горло. Числа.
Кого везу теперь? ЗэКа?
Детишек в рабство. Крыса!
Ну почему, я там, не сдох,
У наших, под бомбёжкой,
То был мой вклад, и видит Бог,
Что нет моей оплошки.
Ну вот окончена война
И как юнец, зелёный,
Весь долг верну теперь, сполна,
Ведь я заговорённый.
Нет не устану, и века,
Могу для вас трудиться»
Ворчит вагон, из тупика,
Когда кошмар приснится.