Я с детства помню демонстрации,
из двух приятней та, что в мае.
Пусть не цвели еще акации,
но все уже плащи снимали.
Обычно солнышко светило,
жару гнала прохлада ветра.
В колонне от «Электросилы»
мы шли почти шесть километров.
По направлению к Дворцовой,
но чаще до Садовой только.
Хватало горсти леденцовой
на путь весь мне и другу Тольке.
Людьми запруженный Московский:
плакаты, флаги, транспаранты,
лотки на каждом перекрестке
и духовые музыканты.
Мы в небо шарики пускали,
а все вокруг на них смотрели,
и уносились они в дали,
под звонкие свистулек трели.
По радио гремели речи.
Бравурны были, но нечетки.
Их пафосу противореча,
шумели детские трещотки.
Папаши, сговорившись взглядом,
тайком ныряли в заведение.
- Ну, только что ведь были рядом!
терялись мамы в изумлении.
Детей сажали на машины,
кричали: «только осторожно!»
И дня заветною вершиной
бывал визит в кафе-мороженое.
В душе восторг, на сердце ясно,
и небо было синее-синее,
казалась жизнь тогда прекрасной,
без горя, мрака и уныния.