Угадывая мысли на раз--два,
прокрадываясь в домик с мезонином
метель грядёт, чтоб грустно ворковать
на языке своём перепелином.
И если треснет памяти ковчег,
всех выпустив в волнующийся невод,
признай, что я и есть тот человек,
который вёл тебя всегда налево.
По птичьим промороженным следам,
по неизвестно чьим, четырёхпалым,
хромая и виляя, чтоб беда
запуталась, вконец, и опоздала...
Веретено метели зажужжит
и вздрогнется от нежности излишней.
Под толщей снега жизнь идёт в тиши,
немного жаль, что мы её не слышим.