Алмазные подвески

 
  «Все теперь смелые, как я погляжу?
  Последний раз спрашиваю:
  Кто убил Бернажу?
  Кто отравил его?
  Кто?! Не слышу ответа…
  Какой негодяй сделал это?!»
 
 Людовик Тринадцатый,
 В балете танцует женскую роль
 И может похвастать грацией;
 Такой бесподобный французский король.
 Чего не отнять и Анне Австрийской,
 Затеявшей шашни с милордом английским.

 У милорда в ссадинах рыхлое тело
 И под глазом лиловый бланш,
 Что довольно-таки нелицеприятно,
 И к тому же, совсем непонятно,
 Как они «этим делом»
 Занимались через Ла Манш?..

Чу! За шторой таится Полоний,
Но кардинал Ришелье не склонен
К случайным связям и безобразьям,
По крайней мере, в пространствах Лувра,
Даже если из платьев рвётся
Очаровательная продажная курва.

Ришелье понаставит капканов
И всех доведёт до упора;
Де Тревиль 20 лет в капитанах
И ему не ходить в майорах.
В кулуарах идут разговоры:
Полонием пропитаны шторы.

Вот тоже ещё понимаешь,
Полоний как здесь затесался?
В сюжет к мушкетёрам придворным
Шпионским макаром пробрался…
Вот тоже ещё понимаешь,
С лукавством каким-то притворным.

В крепости Ля Рошель сидят невежды,
То молятся, то предаются бесчинствам;
Мушкетёры носят голубые одежды,
Хотя и не принадлежат к сексменьшинствам;
(Правда, некоторые принадлежат)
И это неоспоримый факт.

К повстанцам спешила фелука,
Донельзя набитая сельдью,
За нею спешила фелука,
Донельзя набитая салом;
Не переборщить бы со снедью,
Ведь дело осталось за малым…

Д, Артаньян сотню лье проскакал,
В пене вся конская морда;
И королевский зад лобызал
Через тюлевые занавески
За то, что с кальсон у милорда
Срезал все пуговицы и подвески.

В Париже лягушки и монпасье,
Любовница Д,Артаньяна Санкция Бонасье.
В огороде бузина, за углом анкл Бэнс лохматый
В ковбойской шляпе и узких шузах,
Готовит впрок аспирантов НАТО
И абитуриентов Евросоюза.

Все смешалось в стране туманов,
Насколько сегодня хватает глаз;
А вы поезжайте, не поленитесь,
Выйдете на Даунинг-стрит и спросите:
В каком из фешенебельных ресторанов
Подают в это время веселящий газ?