200 самых коротких юбок,
Пирсинг, бороды, всё по моде,
Всё брутально, цинично, грубо,
И люксовые тачки на входе.
Здесь собрались в конце недели,
Чумовой трудовой недели,
Те, кто вновь кайфануть захотели,
И себя показать тут.
И себя предложить захотели,
И проснуться в помятой постели,
И почувствовать в самом деле,
Что ты супер реально крут.
Танцы, музыка били током,
Виски, кола и водка с соком,
И зачётная киса под боком,
Вот уже мы целуемся с ней.
И в таком сумасшедшем угаре,
Дыме, пламени вакханалий
Мы кайфуем и мы на баре.
Жизнь ключом безналичным бей.
Утром часть из толпы рассосалась,
Но нас целая рота осталась,
С кем и них ты ещё не сосалась?
Подходи и готовь губу.
В это время плохие вести,
Как обычно, дурные, вести,
Рота целая, грузом двести,
Возвращалась в холодном гробу.
Свет зажёгся, погасли звуки.
Опустились из неба руки,
Застегнулись на ком-то брюки
И военные люди вошли.
-«Сохраняйте спокойствие, люди.
Оставайтесь на месте, люди,
Одевайтесь живее, люди,
Вы должны послужить стране»
200 самых коротких юбок,
200 самых брутальных и грубых,
И солидных, и сладких губок
Оказались тотчас на войне.
И в сумятице, не понимая,
Матерясь или мать вспоминая,
Кисы, тигры, медведи и заи
Под прицельный попали огонь.
И не знали, куда деваться,
И не знали, кому сдаваться…
Можешь снова взасос целоваться
Или новую булку тронь.
Дым, стоявший на поле браном,
Не похож был на дым кальяна,
И смертельными были раны,
Тех, кто так возлюбил жизнь.
И вразброс -от шквального града,
От разрывов осколков снарядов…
Кровь реальней любого мэйкапа.
Да кому теперь это надо?
Молодые и жившие люди,
В откровенных и строгих нарядах,
И детей не кормившие груди…
Юной леди с холодным взглядом.
Растворились под солнцем первым…
И, конечно, довольно грубо:
Но бруталы, самцы и стервы
Никогда. Не вернутся. Из клуба.