Он умирал под городом Берлином.
А было до победы два шага,
когда его портрет, в обнимку с сыном,
прибило к сердцу пулею врага.
Весною, под поверженным Берлином,
без почестей, не получив наград,
он умирал отцом и гражданином,
Советской нашей армии солдат.
Сирень цвела и в пламене лиловом,
он догорал уже лишённый сил,
ради того, чтоб дома под Тамбовом,
его сынок голубоглазый жил.
Сжимало сердце огненною хваткой
и в первый раз подумал, может, он:
кого же будет звать сынишка папкой?
Кого же будет па... И вечный сон.
Весенний цвет ложился на погоны
сиреневой не гаснущей звездой.
На стыках выбивали эшелоны
одни слова: домой, домой, домой.
Не многим довелось к родным вернуться
под красные созвездия рябин.
А на перроне ждут и не дождутся,
старушка мать и синеглазый сын.
Кизляр.