Стелился беспокойный листопад,
что шебуршил по шиферу веранды,
и в фуэте кружился циферблат,
приподнимая осень на пуанты.
А я тебе наушничал, прости,
с кощунственным желанием остаться
считать губами родинки груди
и помереть со вкусом померанца…
Слоновой кожей кресло холодит,
подмяв под локти вытертые бивни.
Надежда, словно крапинки гранит,
хранит, что оказалось неизбывным.
И sms уходят в черновик
неразделенной участью печали,
и голос твой устало говорит
о том, что абонент не отвечает.