* * *
Если бы не...
Задрав глаза, может быть, в бреду малость,
Шаг за шагом наращивался по Земле галоп;
Ещё многое, может быть, на ней бы придумалось,
И самое малое, возможно, бегало б.
* * *
Его "последнее слово" перед затишьем
выманило монолог,
граней не сосчитав.
Думы,
как едкий дым,
задурманили бедную голову.
Горе вонзалось, как меч,
от которого нет щита,
И тяжелело,
как олово.
Он видел багровые реки и слыхивал ложь,
что слаще даров Востока.
Потух и стал мутен блеск
в каждом его глазу.
Его поминальной песней
был моря бурлящий рокот,
Что с холодом дожидался его, у моста,
внизу.
Он жадно смотрел на небо
и в Бога проклятьями сыпал
И старой и странной злобы
змей ему шею обвил.
Он был раздражённый весь,
может быть, от недосыпа,
А, может быть,
от любви...
"Какой же смиренный мир,
ах, как он в быту беспечен!
Истерзанный и забытый —
я здесь
обрываю след.
Мне больше невмочь нести,
взвалив на худые плечи,
Боль
памятных
лет!"
День его шёл к концу,
закат на воде мерцал.
Растворялась
в смятении
осмеянная душа.
И от ужасно жуткого
и безжалостного конца
Его
отделял лишь
шаг.
Еле дыша...
Еле дыша,
Он отрицал любое стремленье идти назад.
Ему было страшно,
хоть трусом он вовсе не был.
Он бросился вниз...
и бросил
последний взгляд
Сквозь толщу воды,
на небо.