Голые ветки – как незатейливый росчерк карандаша
на белой бумаге неба.
Время водит его небрежно и не спеша
и ставит акварельную точку солнца слева.
А в каком-то углу – то ли тенью случайной,
то ли кляксой оставит меня.
Город влезает в проулки, разлинованные поля.
Но размывает дома, хранящие память, спешащий поток,
и по кромке размытого дня вливается ночь,
приходящая в срок,
без излишних слез, проволочек,
как всегда еще до того,
как жизнь оставит росчерк
прозой простой на голом ветру.
Я жив. Будто никогда не умру.