Не прорвётся гром издалека,
не всплывут в мозгу былые лица -
засыпает память старика,
чёрный сон бормочет, шевелится.
Шутят над седою головой
вещи и явленья без названий.
Заросли навеки сон-травой
все пути, пути воспоминаний.
Выберется, шаркая, за дверь -
первозданным светом всё залито.
И осталась старому теперь
к Богу бессловесная молитва.
Крестится, беспамятственно сир...
Но ему даруется немало -
словно день единый, этот мир,
где конца не видно и начала.